Политическая и военная жизнь Наполеона

Я не ограничился памятниками, признаками славы и могущества; я не менее ценил заведения промышленности и торговли; разумеется, я не забывал и военных заведений. Новые многочисленный сообщения были открыты для торговли: я соединил Италию с Францией, проложив четыре прекрасных шоссе через Альпы. Я предпринял в этом роде то, что казалось невозможным. Дороги через Симплон и Мон-Сенис, дорога корнишская, которая ведет из Ниццы через Геную во Флоренцию, останутся вечными памятниками моего правления [я узнал в моей ссылке, что австрийцы и король Сардинский продолжают идти гигантскими шагами по стезе, мною проложенной: легко подражать, когда имеем живые примеры перед глазами. Тем не менее, следует отдать справедливость правительствам, поучающимся чему-либо; чем таким, которые ничему не учатся. Гофскригсрат проложил дорогу через Сплюген, которая открыла ему Граубинден: если Швейцария не остережется, то можно будет прямо идти через ее земли из Швабии в Италию. Сделали шоссе из Трента через Tонал в Бергано, чтобы брать всю Италию в тыл; другая дорога ведет из Тироля через озеро Комо в Милан].

Я поощрял успехи земледелия, издал законы, охранявшие собственность каждого, и разделил однообразно общественные подати.

Сенкентепский, Бургонский и Альзасский каналы соединили Сену и Саону с Рейном и Северным морем: этим обеспечивался вывоз наших произведений в Голландию и до Везера, даже и в случае прекращения прибрежного плавания. Сенкентенский канал обеспечивал наше сообщение с Бельгией.

Все роды промышленности были поощряемы и премиями, и постановлениями, не допускавшими совместничества иностранных изделий.

Я много заботился о нашей системе укрепления. Работы, производимые в Алессандрии, доставляли нам твердый, вечный опорный пункт по ту сторону Альп; полагали, что я бы лучше сделал, устроив хорошую крепость в Павии или Кремоне: этот вопрос слишком сложен, чтобы здесь говорить о нем.

Я в то же время составил предположение работ в Будерихе, для обеспечения Везеля с обеих сторон Рейна, и, чтобы усовершенствовать оборону этой отличной естественной преграды, начертал планы укрепления Касселя и Келя, уступленных мне курфюрстами Баденским и Дармштадским(18). Я употребил часть взятой с Австрии контрибуции для постройки мостового укрепления на Лехе; в то же самое время я обеспечил обладание Далмацией хорошими полевыми укреплениями.

В особенности я занялся Антверпеном и Венецией. Описания огромных работ, которые велено было произвести в этих двух гаванях, составили бы целый том. Отечество Морозини, Альвиано и Дандоло (эти фамилии носили Венецианские дожи и полководцы) могло, благодаря моим попечениям, восстать со временем из развалин, если не как столица, то по крайней мере как большая военная крепость и складочное место торговли восточной. Прекрасный арсенал, единственный остаток от владычества Венеции на морях, снова приведен был в деятельность; огромные леса Иллирии и Македонии доставляли нам дерево, а Венгрия медь; торговля могла нас снабдить канатами и парусиною; Далмация и Албания хорошими матросами. Кто знает: может быть, Греция и ее пятьдесят островов могли сделаться для нас со временем рассадником неустрашимых моряков?

Восстановляя эти важные гавани, я в то же время приказал увеличить укрепления Бреста, Шербура и Рошфора; в одно и то же время я занимался самыми важными переговорами, крепостными работами, арсеналами, гражданскою архитектурою, устроением каналов, заботами управления и законодательства. Не только Франция, целая Европа казалась мне недостаточною, чтобы занять мое воображение всеобъемлющее и мое трудолюбие, возраставшее вместе с затруднениями. Я не требую похвал моему царствованию, пусть только сделают известною мою переписку с начальниками армий и различных министров, и проекты, представленные на рассмотрение моего совета [в числе этих проектов был один, который я здесь приведу, ибо он касается нашего военного устройства. Я чувствовал необходимость иметь немного легких войск для употребления их как партизан. Хотя казаки не успели еще выказать мне достоинства подобного рода войск, потому что мы видели их только в Аустерлицкой кампании, но я приказал 8 июля 1806 года образовать такой корпус. Мы могли употребить для этого малорослых лотарингских и арденских лошадей, негодных для регулярной кавалерии; в состав его могли пойти также малорослые люди, которые хотя и не годилась по росту для красивых кавалерийских полков, но были бы столь же хорошие солдаты, и притом расторопнее. Этот род пандуров(19) мог бы укомплектовываться в каждой земле, быть всегда в авангарде и тем сберегать мою кавалерию. Приказания по этому предмету была отданы; но впоследствии, по представлениям моих генералов, я отменил их, и напрасно].

Но оставим труды мои для доведения внутреннего благосостояния до той точки, какой только могло оно достигнуть при недостатке морской торговли, и возвратимся к делам Германии, где образование Рейнского союза снова привело мир Европы в сомнительное положение.