Полиция

— Кроме Юнаса, он ни с кем не общался. Да и с ним никто не хотел иметь дела. Черт, он пугал людей. Когда он входил в помещение, казалось, даже воздух сгущался.

Катрина задавала ему вопросы до тех пор, пока не поняла, что просто пытается оправдать потраченное время и деньги на билет.

— Вы начали рассказывать о том, что сделал Валентин, — напомнила она.

— Да? — ответил он быстро, бросив взгляд на часы. — Ух ты. Мне надо…

По дороге обратно через общую комнату Катрина увидела только худощавого мужчину с красным черепом. Он стоял прямо, опустив руки, и пялился на пустую мишень. Стрел нигде не было. Он медленно повернулся, и Катрина не смогла не ответить на его взгляд. Ухмылка исчезла с его лица, а глаза стали вялыми и серыми, как медуза.

Он что-то прокричал. Четыре слова. И повторил их. Громко и пронзительно, как птица, предупреждающая об опасности. После чего рассмеялся.

— Не обращайте на него внимания, — сказал надзиратель.

Смех постепенно затихал у них за спиной, пока они быстро шли по коридорам.

И вот она уже оказалась на улице, вдыхая насыщенный дождем сырой воздух.

Катрина достала телефон, отключила диктофон, включенный с момента ее прибытия в тюрьму, и позвонила Беате.

— Я закончила в Иле, — сказала она. — Время есть?

— Включаю кофеварку.

— Э-э-э-э. А у тебя нет…

— Ты работаешь в полиции, Катрина. И ты пьешь кофе из кофеварки, понятно?

— Слушай, я обычно ела в «Кафе Сара» на улице Торггата, а тебе не помешает выбраться из лаборатории. Пойдем пообедаем. Я плачу.

— Конечно платишь.

— Что-что?

— Я нашла ее.

— Кого?

— Ирью Якобсен. И если мы поторопимся, то застанем ее в живых.

Они договорились встретиться через три четверти часа. В ожидании такси Катрина прослушивала запись на диктофоне. Краешек телефона с микрофоном чуть-чуть высовывался из ее кармана, и она удостоверилась, что с парой хороших наушников запросто расшифрует все сказанное надзирателем. Она промотала запись к концу и проиграла место, для прослушивания которого наушники не требовались.

Предупредительный крик красного черепа:

— Валентин жив! Валентин убивает! Валентин жив! Валентин убивает!

— Он проснулся сегодня утром, — сказал Антон Миттет, торопливо шагая вместе с Гуннаром Хагеном по коридору.

Заметив их приближение, Силье поднялась со стула.

— Можешь идти, Силье, — сказал Антон. — Я заступаю.

— Но ваше дежурство начинается только через час.

— Я сказал, можешь идти. Отдыхай.

Она бросила на Антона оценивающий взгляд. Затем посмотрела на второго мужчину.

— Гуннар Хаген, — произнес он, протягивая ей руку. — Начальник отдела по расследованию убийств.

— Я знаю, кто вы, — сказала она, пожимая его руку. — Силье Гравсенг. Надеюсь однажды работать у вас.

— Отлично, — ответил он. — Тогда можешь начать с выполнения распоряжения Антона.

Она кивнула Хагену:

— В моей инструкции записано ваше имя, поэтому, конечно…

Антон смотрел, как она складывает свои вещи в сумку.

— Кстати, сегодня последний день моей практики, — сказала она. — Теперь пора начинать думать об экзаменах.

— Силье — аспирант в Полицейской академии, — пояснил Антон.

— Слушатель Полицейской академии, так теперь говорят, — поправила его Силье. — У меня есть один вопрос, господин начальник отдела.

— Да? — сказал Хаген, криво улыбаясь в ответ на такое титулование.

— На вас работал один легендарный человек. Харри Холе. Говорят, что он никогда не совершал ошибок. И раскрывал все убийства, расследованием которых занимался. Это правда?

Антон предупреждающе кашлянул и взглянул на Силье, но она не обратила на него внимания.

Кривая улыбка Хагена выпрямилась и сделалась шире.

— Прежде всего, у человека на совести могут быть нераскрытые убийства, несмотря на то что он не совершал ошибок. Или нет?

Силье Гравсенг не ответила.

— Что же касается Харри и нераскрытых убийств… — Он почесал подбородок. — Ну, в общем-то, вы правы. Весь вопрос в том, как на это посмотреть.

— Посмотреть?

— Он приехал домой из Гонконга, чтобы расследовать убийство, в котором подозревался его приемный сын. И хотя он добился освобождения Олега и в том преступлении сознался другой, обстоятельства убийства Густо Ханссена так до конца и не прояснились. Во всяком случае, не на официальном уровне.

— Спасибо, — сказала Силье и быстро улыбнулась.

— Удачи в карьере, — пожелал Гуннар Хаген.

Гуннар Хаген стоял и смотрел ей вслед, пока она не скрылась в конце коридора. Не столько потому, что мужчинам всегда хочется посмотреть вслед красивой молодой девушке, а для того, чтобы оттянуть еще на пару секунд предстоящее дело, подумал Антон. Он заметил, что начальник отдела нервничает. И вот Хаген повернулся к закрытой двери. Застегнул мундир. Покачался на кончиках пальцев, как теннисист, ожидающий подачи соперника.

— Ну, я пошел.

— Давай, — сказал Антон. — Я тут прослежу за всем.

— Да, — ответил Хаген. — Да.

В середине ланча Беата спросила Катрину, занимались ли они с Харри сексом в тот раз.