Полковник

Завсектором Клавдия Семеновна рассказала о том, какие грубые воспитатели в детском садике, куда ходит ее дочка. Старший научный сотрудник Светлана Герасимовна о том, что обнаружила среди старых книг подшивку «Мурзилки» за двадцать седьмой еще год и теперь, естественно, тревожится, как бы в букинистическом магазине не обдурили ее. Валя-машинистка вспомнила, как шеф вчера, когда она хотела отпроситься на полчасика, стал ворчать, стал корчиться: «Корчун проклятый!» Виктор Иванович, старший инженер, подсчитал на портативной ЭВМ, что за безвозмездную сдачу крови ему положено дополнительно к отпуску девять с половиною рабочих дней, а ему почему-то насчитали только девять. Когда дошла очередь до мэнээса Скачкова, он рассказал о том, что хотел было побелить потолок, позвал одного халтурщика, а тот заломил несусветную цифру — четвертак! И все сошлись на том, что действительно творится обдираловка на белом свете, за какой-то паршивый потолок — четвертак! Мэнээс Скачков хотел было поправить коллег в том смысле, что потолок у него хоть и требует побелки, однако ж отнюдь не паршивый. Пусть небольшая, но все-таки отдельная квартирка, пусть однокомнатная, малогабаритная, но все ж своя! Папаша-покойник словно предчувствовал так затянувшуюся защиту, предчувствовал будущее многолетнее существование сына в мэнээсах, то есть на сто десять. И перед смертью, протрезвев, в завещании кое-что оставил. Что впоследствии и обернулось вполне приличным жильем. Вот и хотел как-то мэнээс Скачков заметить, что у него все же квартира, а не комната. Как, скажем, у той же Клавдии Семеновны. Хоть она и завсектором. Но он ничего не сказал, вздохнул только тяжело и стал слушать, как ругают все халтурщиков, Жорку вредного, значит, в том числе. Это было приятно.

— Да с ними только свяжись, с шабашниками этими, — говорила, доставая к утреннему чаю пирожные, Клавдия Семеновна, — как липку обдерут.

— Самому легче побелить, — сказал решительно Бушик — старший инженер Виктор Иванович Бушинский — и поднялся идти курить в коридор, уже пора было, уже собрались там хоккейные болельщики.

— А как? — ему вдогонку воскликнул мэнээс Скачков.

— Как? — переспросил Бушик уже в дверях, уже вытягивая губами из пачки сигарету и от этого исподлобья глядя. — Ну, это… — Он вынул изо рта сигарету, быстро почесал мизинцем висок, словно вспоминая, как белят потолки, на потолок взглянул и решительно закончил: — Взять этого самого… белил, значит, и-и… побелить…

— Ну нет, — вытерев розовый крем с верхней губы, сказала Клавдия Семеновна, — белила белилами, а тут еще и купоросом надо.

— Еще и купоросом! — как эхо отозвалось в мэнээсе Скачкове.

— А как же! — запихивая аккуратно в рот пирожное, удивилась Клавдия Семеновна, округляя маленькие черные глазки. — Прокупоросить — это же первым делом.

— Еще и синькой можно, — вставила Светлана Герасимовна, — мне сваха как-то говорила, просила синечки достать, у нее муж такой умелец, уж такой умелец! — всё в доме делает, и потолки сам белит, и всё… А совсем недавно вязать научился — и как!

— Я знаю, — важно сказала Клавдия Семеновна, — теперь это спицетерапией называется, у меня племяш — кандидат технических, в НИИгазводпромхром, так он выжигать научился, сейчас такие картины выжигает, закачаешься.

— Нет, — сказал мэнээс Скачков, — а как же все-таки этот купорос на этот… на потолок то есть доставить? Как его туда?

— Кистью, — твердо сказала Клавдия Семеновна, — такие специальные есть.

— Да нет же, — Светлана Герасимовна возразила, — пылесосом это делается.

— А я говорю — кистью! Сама в «Тысяче мелочей» видела.

— А я с четырнадцати лет живу во дворе, где все время строят и строят, так я, поверьте уж, Клавдия Семеновна, насмотрелась: такие специальные цилиндры, типа пылесоса, с насосом, и если его покачать, то через специальный шланг будет струя бить. Они их еще на спине носят.

— Так то ж не для купороса, фи! — улыбнулась улыбкой превосходства Клавдия Семеновна. — То ж для распыления, я видела в деревне, действительно на спине, и шланг химикаты на яблони распылять, покачают-покачают, краник нажмут, и — фр-р-р-ы-ы…

Тут у всех на столах вспыхнул зеленый индикатор, шеф — начальник отдела значит, — сидящий через стенку, на всякий случай три раза сильно стукнул в стенку, чтоб, не дай бог, не прозевали зеленку. Но все уже и так притихли, перешли на шепот — звонил ведь зеленый телефон у директора — зеленка, как называли в НИИ, — прямая связь с Центром.

— Химикаты распылять, — шепотом говорила Клавдия Семеновна, — надо для того, чтоб гусениц-вредителей сничтожить.

— Не химикаты, — шепотом поправила Светлана Герасимовна, — а ядохимикаты.

— Нет, — решительным шепотом вмешался мэнээс Скачков, — а, собственно, все же как этот самый купорос в этот самый цилиндр засунуть, растворить же его сначала надо, а?

Зеленый индикатор, помигав, погас.

— Отбой, — громко сказала Клавдия Семеновна.

— Отбой, отбой… — неслось по этажам, институт стал наполняться голосами, смехом, спорами возле мест курения, хрустом арифмометров, стуком машинок и обычными телефонными разговорами.