Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

Причины пожара долго обсуждались. Согласно наиболее распространенной версии, он был вызван брошенным окурком. Возможно, это и было правдой, однако мы оказались в сложном положении, потеряв удобную транспортную базу, а также немало бумажных денег, книг и припасов. Майор Гаррисон лишился всего личного имущества, но, по крайней мере, спас свою жизнь. Удача повернулась к нему лицом еще раз: когда он выпрыгнул из окна, то приземлился в сугроб, смягчивший его падение, и обошелся без серьезных травм.

Какое-то время мы не знали, удалось ли спастись донскому казаку Омару, театральному сторожу, однако в конце концов его нашли на берегу реки, где он горько рыдал. Это было удивительно, ведь он всегда был абсолютно бесстрастным и, как нам казалось, просто не умел выражать эмоции. Омар представлял собой реликт царской России: он был личным слугой начальника кемского участка железной дороги, который раньше занимал квартиру Гаррисона, и, когда его хозяин уехал по делам в Петроград (откуда он так и не вернулся), он оставил Омара присматривать за собственностью. Омар ни с кем не общался, и оставалось загадкой, как он жил и на какие средства питался, однако он всегда был готов защищать собственность хозяина, даже если бы ради этого пришлось пожертвовать своей жизнью. Ему было около сорока лет, он был ростом шесть футов и четыре дюйма, сложен из одних мускулов и костей, никогда не заговаривал первым, пока к нему не обращались, и отвечал только односложными словами. Он обладал талантом перемещаться абсолютно бесшумно, не расставался с казацкой формой, и в своих сапогах и казацкой шинели с высоким воротником, серебряным патронташем и ремнем с серебряной пряжкой, с которого свисала острая, как бритва, шашка, представлял собой зловещую фигуру, с которой никто не рисковал сближаться. Его единственным другом был большой черно-белый кот, проводивший все лето у реки, где, сидя на камне и почти погрузив голову в ледяную воду, он охотился за мальками и корюшкой.

^{Казак Омар с капитанам Гиллингом}

Не было ничего удивительного в том, что он не любил большевиков, порвавших сукно на бильярдном столе его хозяина. К счастью, британцам он симпатизировал, и, когда мы нашли тактичный подход к его гордому нраву и убедили, что его информация не выйдет за наши стены, мы завербовали самого полезного сотрудника нашей разведки.

Через два дня он сообщил мне, что, согласно его сведениям, театр намеренно подожгли два солдата из Мурманской армии. Я спросил, сможет ли он найти достаточно доказательств для их ареста. На это он ответил, что доказательств, разумеется, не отыскать, поскольку дюжина свидетелей в любой момент подтвердит, что эти люди находились в нескольких милях от пожара. Он добавил, что можно обойтись без ареста, так как он займется ими сам. Так и произошло.

Я не могу не думать о том, что великолепно сбалансированная шашка Омара, настолько острая, что он для нашего развлечения часто разрубал на две части падающее перо, была слишком милосердным возмездием для поджигателей. Их ждала бы совершенно иная участь, если бы они попали в руки родственников тех, кто погиб в пожаре.

ГЛАВА 12.

ВЕСЕННЯЯ КАМПАНИЯ

Генерал Прайс начал испытывать живой интерес к политическим маневрам наших русских соседей в Кеми, и ему в голову пришла идея найти новые источники информации. Результатом его размышлений стало довольно робкое предложение пожертвовать одному из нас своим званием и честью до такой степени, чтобы подружиться с одной из леди в городе, и впоследствии, как он несколько несвязно выразился, «прищучить этих ***ков, которые хотят покончить с нами».

Я согласился с генералом, что это было бы весьма полезно, и спросил, когда он хотел бы начать. Более того, я выступил с инициативой и предложил ему несколько адресов, уверив его, что он может всецело полагаться на мое благоразумие. Эта шутка стоила мне большого стакана виски с содовой — лишь с его помощью удалось восстановить дружественный тон нашего разговора. В конце концов я рассказал ему в общих чертах, не упоминая имен, об организации, которую выстроил Дрейк-Брокман, и позже, встретившись с нашим главным агентом, он поблагодарил его за великолепно проделанную работу и выразил сожаление, что ее официальное признание невозможно по очевидным причинам.

В начале марта, вероятно, чтобы скрасить наше скучное существование, штаб-квартира главнокомандующего отправила в Кемь с инспекцией Карелии и Карельского полка майора П. Дж. Маккези, второго офицера Генерального штаба. К счастью, «Пи Джей» обладал очень человечными взглядами на жизнь и, как оказалось, весьма необычным чувством юмора.