Полночь

Лысый медведь, кутаясь в шкуру поплотнее, проворчал: — Устал я наверно, и голова уже не соображает. Иди умойся, а то больше похож на детеныша гурра, да иди к кашеварам пусть накормят. Скажи — я передал, свободен.

Я было хотел открыть рот, чтобы спросить, кто такой гурр? Но меня сзади схватил за шиворот мужик с кем я пришел, и потащил меня как на ледокол на буксире. Мне же лишь оставалось запинаясь, перебирать ногами, стараясь не упасть.

— Нечего уши развешивать, мал еще слушать, что старшие говорят. Иди давай, делай что тебе велели или голодным останешься.

— Эй Арно! Покорми потом парня, сейчас подойдет к тебе, де Готье велел. Гаркнул он мужику склонившемуся над котлом, проходя мимо костра.

Подойдя к палатке недалеко от развалин, он пихнул меня к бочке с водой.

— Значит так, сейчас моешься и идешь к Арно, это тот, что возле котла. Скажешь, что тебя покормить велели. Потом идешь вооон туда, он махнул рукой в сторону сбившихся в кучку выживших людей, — И сидишь там, пока не прикажут, понял? Произнес он, выпятив нижнюю челюсть, почесывая заросший подбородок, и задумчиво посматривая на развалины.

Я же его уже не слушал, уставившись в отражение в воде. В отражение, с которого на меня в ответ смотрел чумазый до ужаса, чернявый пацан, тот самый пацан, которого я видел сквозь этот пузырь, пока летел на него, пытаясь остановить машину. И хоть мой рациональный разум не хотел этого принимать, сердцем я понимал, что я уже не в своем мире.

Сняв рубашку, я по пояс окунулся в воду, в надежде прогнать наваждение — не помогло. Смыв грязь, и натянув рубашку на мокрое худое тело, я поплелся в сторону кашевара Арно и его котла. Подойдя, я хотел окликнуть его, но вдохнув аромат настоявшейся каши, мой живот на забытом диалекте достаточно громко сам дал о себе знать. Обернувшись, он усмехнулся в усы и молча всучил мне в руки деревянную тарелку с положенной порцией и кусок хлеба.

То ли тут столовые приборы у каждого свои, то ли именно мне просто не положено. Но ложку я так и не дождался, постояв немного и не решившись больше спрашивать, уселся прям где стоял, скрестив ноги и обжигая пальцы ел руками. Поев, и сожалением посмотрев на пустую чашку, поблагодарил кашевара Арно и его вкусную кашу. Или парень имел просто бездонный желудок, или скорее всего, он просто давно не ел, но довольно приличную порцию каши с горкой, я проглотил не заметив. Хлеб же, засунув в карман я решил оставить на потом. Двинулся, облизывая пальцы в сторону своих собратьев, по удаче или несчастью, тут уже как посмотреть. Подойдя к сбившимся в кучу, жавшимся к другу другу как пингвины уцелевшим людям, поймал на себе голодные взгляды. Похоже их то кормить и не думал никто. Сев рядом с девушкой в мешковине, которая мне воды приносила, пытался собрать мысли в кучу и решить, что делать дальше. Она сидела опустив голову, смотрела перед собой шмыгая носом, и по моему, она меня даже не заметила. Немного подумав, я вложил ей в руку кусок хлеба. Она, нащупав его, уставилась на меня круглыми глазами, как будто первый раз увидела. Воровато оглянувшись, засунула его под свою мешковину. Уууу, тут похоже все еще хуже, чем могло казаться, если по сути еще ребенок, воровато прячет корку хлеба.