Полночь в Часовом тупике

— Бедный мой Жозеф, вы не умеете расставлять приоритеты, а мы между тем попали впросак. Как объяснить смерть Колетт Роман?

— Ну это и так ясно… Она же созналась вам во всех злодеяниях.

— Ну, не обольщайтесь, у нас недостаточно улик, чтобы что-то обоснованно доказать. Я — единственный свидетель. Она разорвала фотографию, на которой были адреса двух жертв, ее можно было бы использовать в качестве улики.

— Но есть другие факты, которые привлекли всеобщее внимание: она пыталась убить Барнава, она напала на вас с оружием.

— Но ей не могут приписать три смерти без всяких доказательств.

— Она жила под подставным именем! Она поступила на работу в магазин как Колетт Роман, а на самом деле…

— И что из этого? Вдова Фулон ведь не спрашивала у нее свидетельство о рождении.

— Ноле могут засвидетельствовать, что она у них работала.

— Ах, как приятно это слышать! — пробубнил Жозеф. — Вальми будет счастлив от такого убогого результата.

— Ну вы уж не беспокойтесь за состояние духа нашего комиссара, он все равно все переиначит на свой лад, как всегда. И как всегда, несколько дней пресса будет так и сяк ковыряться в этой путаной истории, а потом ее похоронят так же быстро, как выудили на свет божий.

— Вы думаете, этот желторотый юнец Рено Клюзель так легко сдастся? Ну вы оптимист!

Дверь магазина открылась, вошла Катрин Лувье.

— Ох, а я боялась, что у вас будет закрыто. Мне нужно с вами поговорить, я тут вспомнила одну вещь, это важно, на кону моя репутация. До того, как мадам Фулон, Илер и матушка Ансельм рассказали, что видели меня в компании типа в клетчатом пиджаке вечером в воскресенье…

— Эзеба Турвиля? Того, что нашли зарезанным в Часовом тупике?

— Его самого. Пожалуйста, не перебивайте, мне нужно сосредоточиться, иначе я потеряю нить. За неделю до этого Колетт меня попросила дать ей поносить мою шляпку с цветами и длинную свободную жакетку, она у меня считается «на выход». Ну, я поворчала, однако не смогла ей отказать, мы же с ней подруги! Вот сучка! Хотела, чтобы подозревали меня вместо нее.

Виктор с облегчением вздохнул. Еще один факт в копилку расследования. Жозеф ликовал: нашлось очень солидное подтверждение их теории.

— Мадемуазель Лувье, если вас вызовут в качестве свидетеля в префектуру, вы согласны будете прийти и повторить это?

— Ну а как же! Шмотки-то она мне не вернула! Если порыться в ее шкафу, они там наверняка найдутся, держу пари.

— Жозеф, я думаю, что хорошо будет воспользоваться предложением кабаре «Небытие». Вы помните, если катастрофа не произойдет, нам полагается бесплатный вход!

— Ну если вас туда так манит… Я бы воздержался, не нравится мне это место.

— Вот смотрите, Жозеф: никто в этот конец света на самом деле не верил. Ученые все опровергали, но простого обывателя хлебом не корми, дай чего-нибудь побояться. Вот что меня действительно пугает, так это здание, где каждый второй осужденный на самом деле невиновен, — сказал Виктор, показывая на префектуру полиции. — Вы вчера получили взбучку за позднее возвращение?

— Мне повезло, Эфросиньи не было дома! Айрис спала, и не пришлось травить ей всякие байки. А вы?

— О, я…

Огюстен Вальми был очень, очень недоволен. Надо бы как-нибудь наказать растяпу-рабочего с улицы Арколь, который нес ведро гудрона и испачкал жуткими черными пятнами брюки ни в чем не повинного прохожего. Огюстен Вальми и был тем прохожим. Конечно, отправить его в тюрьму — это было бы слишком, а вот основательный штраф научил бы этого болвана уму-разуму.

И к какому наказанию следует приговорить анонимного автора книги «Тысяча и один полезный совет по домоводству»? Он имел наглость утверждать, что лучшее средство от гудроновых пятен — сливочное масло. А потом достаточно просто промыть пятно горячей водой с мылом. В результате прекрасные полосатые брюки комиссара украсились коричневатым потеком, окруженным жирным ореолом. Видок был кошмарный.

Он засунул ноги под сиденье, надеясь, что никто не заметит это безобразие.

— Что нового? — безразлично поинтересовался он.

Жозеф зачарованно уставился на ухоженные руки комиссара.

— Мы разоблачили убийцу. Это женщина. Но, к сожалению, она мертва.

Огюстен Вальми достал носовой платок, прижал его ко рту и откинулся на спинку стула.

— Знаю, знаю. Мне нужен конкретный отчет, без всяких лишних подробностей.

Виктор начал свой рассказ, обойдя молчанием дополнительные обстоятельства вроде аферы, затеянной Шарлиной Понти и Рафаэлем Субраном, и участия в деле Фермена Кабриера. Огюстен Вальми слушал с непроницаемым лицом.

— Ну и вот, — заключил Виктор, — таковы были последние слова Колетт Роман.

— Для правосудия это все голословные утверждения и произвольные выводы, вопросы без ответов, какое ему дело, что имеется некая смутная связь между этой женщиной и тройным убийством? — резко возразил Вальми.

— Я прекрасно вас слышу, господин комиссар. При отсутствии вещественных доказательств мы с мсье Пиньо можем всего-навсего выдвинуть версию. Мы рассмотрели несколько вариантов и можем рассчитывать только на признание Зелины Дурути, она же Колетт Роман.