Полночь в Часовом тупике

— Ты об этом не пожалеешь, — продолжал Гувье, сделав знак Жозефу, который тут же выложил на стол пять монет по два франка.

Буржю живенько переправил их в карман и вопрошающе воззрился на Гувье.

— Не дергайся, мне нужно только, чтоб ты покопался в своей памяти. Знал ли ты женщину, санитарку или медсестру, которую звали Лина Дурути? Она здесь работала.

Лицо Буржю прояснилось.

— А, ну это мне по нраву, а то я боялся… Потому что в моем возрасте уже следить за кем-то плохо получается. А Лину я не забыл, бутончик, всего-то двадцать лет. Она была санитаркой и сиделкой. Благодаря ей у нас всегда было вдосталь выпивки и сладостей. Она рассказывала нам про Иова и все его мытарства, про Навуфея с его виноградником, про Лота и его дочерей, про Даниила и львов. Мне больше всего нравилась история про Гавроша и двух потерянных детей, которые жили в животе слона в Бастилии, это был такой роман. Мы все ее обожали. Вспоминали былые времена, когда мамуля укрывала нас на ночь. Меня она любила расчесывать, как домашнего пса. Она еще старалась как-то облегчить жизнь умственно отсталым детишкам, в общем, очень хорошая девушка. И потом она рассказывала наизусть кучу стихов с выражением, как настоящая актриса. «Волк и Ягненок» читала, прям до слез пробирало.

— Виктор Гюго, Лафонтен — она, видать, была образованная девушка, эта ваша санитарка, — отметил Жозеф, окуная губы в вербеновый чай, который молчаливый юноша поставил перед ним на мраморный столик.

Созвучие «Лина-Шарлина» мимолетно мелькнуло в его голове.

— Мы все были расстроены, когда она уволилась, — продолжал Буржю.

— И когда это было?

— Ох, не вспомнить… В 93-м или 94-м… Да, в 94-м, я запомнил этот год.

— Почему?

— Потому что был убит президент Сади Карно.

— Да, но почему она ушла с работы?

— Она была очень хорошенькой, да к тому же молоденькой, доктора ее слишком уж атаковали своим вниманием, всё норовили зажать где-нибудь в уголочке. Однажды она дала одному из них пощечину. Вот был скандал! Очень жаль, что не довелось с тех пор ее увидеть.

— Она хотела тебя навестить, но сюда же невозможно вернуться, сам же говоришь. Она попросила одного друга связаться со мной. Но я же человек недоверчивый, я хотел проверить, действительно ли она здесь работала. Так что теперь со спокойной душой я передаю тебе от нее подарок.

Гувье открыл бумажник, достал десятифранковую купюру и вложил ее в ладонь Буржю.

— Ладно-ладно, хорошо, — сказал старик. — А это кто? — спросил он, показав подбородком на Жозефа.

— Это мой племянник, я хочу научить его азам своего ремесла, но поверь мне, Буржю, никто не может тягаться с тобой, Буржю, в умении ловко нарушить закон и уйти от ответственности.

Они попрощались с Буржю и поспешили покинуть пропахшее лекарствами кафе.

— Вы не будете допивать? — крикнул им вслед старик.

Не дождавшись ответа, он допил напитки за ними обоими.

— Ну, теперь ваша душенька довольна? Лина Дурути — та самая женщина, которую вы ищете с Виктором? — спросил Гувье.

— Несомненно, и я вам весьма признателен, теперь наше расследование получило солидную фактическую базу, — сказал Жозеф, стараясь скрыть свою неуверенность.

«Лина Дурути работала в Бисетре, мадам Ноле не соврала, ура. Но кто такая Лина Дурути? Шарлина, актриса, помешанная на декламации? И где она сейчас? Вот уж тайна, покрытая мраком!»

— Держите, — сказал он, протягивая другу десятифранковую купюру, компенсирующую его подарок Буржю.

— Не откажусь, это большая редкость. На самом деле, спасибо, что взяли на себя все расходы, даже лишние, и фиакр к тому же.

— Не за что. Приглашаю вас таким же образом отправиться в обратный путь.

— Охотно. Монтрёй у черта на куличках. Особенно, если шкандыбать туда на хромой ноге.

Жозеф мысленно составил список расходов и обещал себе половину стребовать с Виктора.

«А не то это расследование сделает меня банкротом!»

Кэндзи было ничто не мило. Никогда ему не было свойственно уныние, а тут оно его настигло. Круг тех, кого он любил, который создавал защитный слой между внешними опасностями и его внутренней жизнью, распался. Джина помчалась к бывшему мужу, стоило ему поманить ее пальцем. Виктора и Жозефа как ветром сдуло. Айрис и дети заняты своей жизнью. Таша тоже целиком загружена заботами о дочери и живописью. Хоть бы красотка мадемуазель Миранда как-то оценила его заигрывания! Или его прежняя симпатия, бывшая эрцгерцогиня Максимова, прежде более известная под именем Фифи Ба-Рен, вспомнила бы своего дорогого микадо[60] и появилась бы в поле зрения, чтобы его приласкать и утешить.