Полночь в Париже

Раздался короткий стук в дверь, и вошел Реми с няней в форменном платье. Его облик претерпел почти волшебное изменение. Волосы аккуратно причесаны, бледное личико отмыто до блеска. Теперь на нем была накрахмаленная белая рубашка, белые короткие штанишки и темно-синий льняной блейзер. На тоненьких ножках — белые гольфы и темно-синие сандалии.

И только его огромные синие глаза, полные печали, были все те же. Реми подошел к матери и поцеловал ее в обе щеки, затем пожал руку отцу и деду. Кендра смотрела удивленно: ни один из знакомых ей пятилетних детей не был таким сдержанным и серьезным, ни один так не владел собой. Впрочем то же можно сказать и о родителях, и о дедушке.

Буркели несколько минут негромко разговаривали с Реми. В Кендре нарастало ощущение нереальности происходящего. Все было так… вежливо, так официально, это меньше всего походило на встречу семьи после трагического происшествия. По-видимому, она столкнулась с одним из тех непреодолимых культурных барьеров, о которых говорила девочкам, призывая их не осуждать то непонятное, что могут увидеть они в чужой стране.

И все же, если бы Реми был ее сыном, она схватила бы его, крепко прижала к себе и покрыла поцелуями. Хотя она знала его всего несколько часов, она сейчас с трудом удерживалась, чтобы не сделать это. И уж, конечно, не позволила бы купать его няне в форменном платье. Она бы не уступила никому этой привилегии — отмыть и осмотреть каждый квадратный дюйм его милого маленького тельца, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

— Реми, ты должен поблагодарить мадемуазель Мартин, — сказала Надин.

— Не нужно больше благодарностей, в самом деле. — Кендра присела на корточки перед Реми, смущенно сравнивая свой весьма ограниченный французский с великолепным английским Буркелей. — Я так сожалею о том, что произошло с тобой в эти дни, Реми. Лучше бы мы встретились при других обстоятельствах. Но я хочу тебе сказать, что ты очень смелый.

— Смелый? — Реми опустил голову. — Нет, мадемуазель Мартин, сначала я все время плакал. А потом они меня побили, и я боялся даже плакать.

Надин вздохнула, но не произнесла ни слова.

Кендра проглотила комок в горле, стараясь сдержать волну ярости, захлестнувшей ее, когда она представила себе все жестокости, которым подвергся Реми. Глубоко вздохнула, выровняла дыхание.

— Значит, ты не только смелый, но и умный.

— Умный? — удивленно переспросил Реми.

— Конечно, ведь тихо и терпеливо ждать, когда придет помощь, это самый лучший способ защитить себя от этих гнусных людей. Это было очень умно. — Кендра протянула руки. — Можно тебя обнять на прощанье, Реми?

Мальчик упал в ее объятия, крепко обхватив за шею.

— Спасибо, мадемуазель Мартин, вы спасли меня!

— Поверь, Реми, я очень этому рада. Ты замечательный мальчик, и я горжусь знакомству с тобой. — Кендра заморгала, стараясь не дать пролиться проступившим слезам. Погладив Реми по спинке, она нежно поцеловала его в щечку и зашептала на ухо: — Постарайся забыть все плохое, Реми. Катайся на пони, играй с друзьями и отдохни за лето как можно лучше. Хорошо?

— Хорошо.

— Реми, ты задушишь мадемуазель Мартин, — сказала няня. — Попрощайся как следует, за руку.

Не обращая на нее внимания, Кендра обхватила ладонями худенькое личико и долго смотрела, как бы отпечатывая его в памяти. Затем встала, позволив няне увести мальчика.

— Спасибо вам за вашу доброту, — сказала Надин. — Кажется, мой сын совершенно покорен вами.

— Взаимно.

— Я знаю, что вы спешите вернуться в отель, — продолжала Надин. — Господин посол говорил, что вы сопровождаете группу девочек в поездке по Франции. Но, пожалуйста, подождите еще минуту: мы с мужем хотим пригласить вас к себе.

— Пригласить?

— Когда ваша поездка закончится и девочки вернутся домой, мы приглашаем вас провести несколько недель у нас в Нормандии.

В Нормандии… Наверное, она шутит, подумала Кендра.

— У нас небольшая вилла на берегу моря близ Довиля, — добавил Лоран.

Вилла… Ладони Кендры стали влажными, она переводила глаза с Надин на Лорана, но их лица выражали искренность и серьезность. Господи, они не шутят. Ее приглашают погостить в доме одной их богатейших семей мира. Сознание этого ошеломило ее.

— И я обещаю усилить меры по охране, так что вы можете не бояться за свою безопасность. Я надеюсь, что вам понравится. У нас собственный пляж, прислуга очень хорошая, и погода в августе обычно вполне сносная.

— Конечно, мне понравится ваша вилла… я думаю, она безупречна, Лоран. — Кендра подавила почти бессознательное желание рассмеяться.

Провести несколько недель в фамильном особняке у моря в Довиле? Да она по пальцам могла пересчитать своих друзей, которые раз в год могут позволить себе пять дней скромного отдыха в снятой квартире. Да и то не в таких местах, как Довиль. Сверкающие казино, великолепные балы, старинные дворцы, прогулки верхом, элегантые дамы и господа, резвящиеся на морском берегу, — эти картины разворачивались в ее воображении, как кадры какого-нибудь упоительного фильма.