Полночный воин (Хранительница сокровищ)

– Чем и ты?

– Она была знахаркой.

– Представляю себе. Его жизнь превратилась в кромешный ад, если твоя мать непременно спала со всеми мужчинами, которых лечила.

– Дело не в… Все гораздо сложнее.

Гейдж не стал расспрашивать ее об отце дальше.

– Значит, тебя мать выдала за Делмаса?

– Нет.

– Кто-нибудь из родственников?

– Нет.

В его голосе послышалась скрытая угроза:

– Ты сама выбрала его?

– Меня силой выдали замуж за Делмаса.

– Кто?

Она молчала.

– Я все равно узнаю, Бринн.

Она не могла рассказать ему всей правды, но, возможно, он успокоится, если узнает хотя бы то, что можно рассказать.

– Делмас заставил меня выйти за него.

– Каким образом?

– Он был рабом лорда Келлза, и когда тот приехал в Кайт навестить своего брата, лорда Жиля, он привез Делмаса с собой. – Бринн закрыла глаза. – После того, что случилось, он нашел меня через два дня в кайтском лесу.

– После того, как что случилось?

Она должна была произнести страшные слова, но они застревали у нее в горле.

– После того, как сожгли мою мать.

– Лорд Жиль? – напрягся Гейдж.

– Нет, жители деревни. Лорд Жиль ничего не имел против моей матери. Она лечила его прислугу, а жители деревни боялись ее. Называли ведьмой и винили за любое несчастье, случавшееся в Кайте. Она не была ведьмой. Она была доброй и верующей в Бога. – Бринн судорожно сглотнула комок в горле. – Она просто хотела всем помочь и делала свое дело.

– А они сожгли ее, – сухо заметил Гейдж. – Ты видела?

– Они заставили меня смотреть и хотели сделать то же со мной на следующий день. Огонь. Стоны. Безумная агония. Она долго не могла умереть…

Начав свой горестный и страшный рассказ, Бринн уже не могла остановиться. Слова слетали с ее губ, исполненные такой горечи и страха, такой боли, что у Гейджа, который не побоялся бы и в ад сойти, захолонуло все в душе.

– …Они заперли меня в нашем доме, а сапожник Билвак остался стеречь у дверей. Ночью стражу сняли, и дверь открылась. Я убежала и два дня скрывалась в лесу. Я пыталась добраться до побережья и уплыть в Гвинтал, но Делмас схватил меня. Он слышал о кладе и хотел заполучить его для себя. Он решил, что я все должна отдать ему. – Ее руки впились в покрывало. – Он был рабом и понимал, что, только женившись на мне, сможет привязать меня к себе. Тогда у него будет много времени, чтобы выпытать у меня правду. Он заковал меня в цепи и притащил к отцу Джерому, настоятелю собора. Сказал, что, женившись на мне, он уедет в Англию, чтобы спасти от деревенских жителей. Священник знал мою мать и верил, что она не ведьма… Решив, что лучшего защитника мне не найти, – горько продолжала Бринн, – он не стал слушать мои мольбы и обвенчал нас.

– Глупец!

– Он считал, что делает доброе дело.

– Боже, храни меня от милости дураков!

Тогда Бринн тоже подумала так, но как давно это было.

– Значит, ты не рассказала ему о кладе?

– Нет. Прошло время, и он отчаялся терзать меня. Я оказалась полезной в доме лорда Келлза, и Делмас стал надеяться, что получит свободу в обмен на мое лекарское искусство.

– Он пытался узнать правду насильно? – медленно выговаривая каждое слово, спросил Гейдж. Говорил он тихо, но от его голоса сгустилось пространство.

– А как еще мужчинам добиться своего? – Почувствовав исходившую от него угрозу, Бринн быстро добавила:

– Теперь я от него не завишу, и он не сможет причинить мне зла.

Неожиданно вскочив с кровати, Гейдж большими шагами подошел к. окну. Слабый свет обрисовал его мускулистое обнаженное тело, и отблески алого зарева заплясали в его растрепанных волосах.

«Его волосы освещает пламя… Он придет».

Слова Эдвины неожиданно всплыли в ее памяти.

Но полночь еще не наступила, а Гейдж не собирался стирать Редферн с лица земли. Еще прежде она обратила внимание на слишком явные совпадения с таинственными видениями Эдвины. Они сбывались, но Гейдж, хотя и человек необузданных страстей, никогда не стал бы разорять земли просто из прихоти.

– Почему ты на меня так смотришь?

Гейдж повернулся к ней лицом.

– Ты не свободна от него. Пока не свободна.

От его зловещих слов ей стало не по себе, и она поспешила заговорить о другом:

– Леди Эдвине нужен хороший уход, хотя она и выглядит лучше, чем я ожидала. Малик, похоже, очень рад новому знакомству…

– Чем он обидел тебя?

«Гейдж никак не может прекратить расспросы», – сердито подумала Бринн. У нее и без того достаточно в жизни проблем, она устала с тревогой ожидать его реакцию на самые обычные слова.

– Хватит об этом. Все в прошлом. Какая тебе разница?

Гейдж помолчал, глядя на закат.

– Видит Бог, не знаю.

– Мне кажется, ты не похож на тех, кто находит удовольствие в страданиях других.

Он не спеша направился к кровати.

– Воин создан, чтобы разрушать.

– Но ты… Малик говорит, ты не просто воин.

– Малик всегда думает о людях лучше, чем они есть на самом деле. – Гейдж стоял спиной к свету, и Бринн не могла разглядеть выражение его лица, но голос выдавал его задумчивость. – Предупреждаю тебя, я весь в своего отца, а на свете не было более кровожадного человека, чем Хардраада.

Холодок пробежал у нее по спине.

– Тогда надо бороться с дурной наследственностью.