Полное собрание романов

На этот раз, услышав дверной колокольчик, Сара сразу побежала открывать, готовая сообщить визитеру, какому-нибудь бедному прихожанину, обремененному престарелыми или больными родственниками, что хозяев нет дома. Но это снова оказался мистер Дарси, все такой же большой и блестящий. Он так же, не глядя, прошел мимо Сары, сразу направился в коридор и распахнул дверь в гостиную. Она услышала удивленное восклицание Элизабет, представила, как летит в сторону мокрый компресс, проворно отворяются ставни. Но Сара была бессильна, шансов задержать мистера Дарси, бросившись ему наперерез, у нее было не больше, чем у длинной вечерней тени. Она так и стояла на пороге, ощущая себя прозрачной, ей даже показалось, что через ее руку просвечивает медная шишечка дверной ручки и чистая синева вечернего света льется прямо сквозь нее.

Опустившись на ступеньки крыльца, Сара оставила дверь открытой. Она считала дни — девять, причем один уже, слава богу, подходит к завершению — до поездки обратно в Лонгборн. Подставив лицо свежему вечернему ветерку, она сидела, откинув голову к двери и вдыхая терпкий аромат лавров. Где-то рядом в кроне пел соловей.

«Я бы написала тебе письмо, Джеймс. Если бы у меня была бумага. Были бы чернила. И еще марка, чтобы его послать. Я бы расспросила, как у вас там дела в Лонгборне. Как справляется Полли, ведь я пока не могу прийти ей на выручку. Сварил ли мистер Хилл обувную ваксу, я-то до отъезда не успела. Я бы написала тебе о гнедой, как она чесала шею о дверной косяк, и о том, что здесь поет соловей, и о свинье с черной щетиной, белыми копытцами и мокрым розовым пятачком — она стала мылом, которое сохнет теперь в шкафу, и о том, как мисс Элизабет мылась куском мыла, в который попала муха, и о том, что на полях, когда мы приехали, появлялись первые всходы, а нынче они уже совсем высокие. А еще о мистере Дарси, до того безупречном, лощеном и солидном, что рядом с ним я на миг выпадаю из этого мира и становлюсь призраком, который может двигать предметы, но не может сделать так, чтобы его самого увидели. Я написала бы тебе о том, что ты помог мне обрести самое себя и почувствовать, что я живу. Я бы спросила, скучаешь ли ты по мне так же сильно, как я по тебе, так сильно, что ни одно место на земле мне не интересно и не нужно, кроме того, где остался ты. Что дни до нашей встречи надо перетерпеть, как прыжок в холодную воду или скучную работу, что ничего хорошего от этих дней я не жду, но они скоро пройдут, закончатся, и я отправлюсь в путь домой, к тебе».

Сара услышала, как в доме хлопнула дверь. В вестибюле раздались стремительные шаги. Девушка вскочила со ступенек, и как раз вовремя, чтобы не дать об себя споткнуться. Парадная дверь распахнулась настежь, мистер Дарси выступил из тени и пронесся по дорожке. Он так хлопнул калиткой, что та еще долго ходила ходуном. Когда он скрылся из виду, Сара мышкой юркнула по дорожке следом и заперла калитку на щеколду.

Вернувшись в дом, она тихонько прокралась по коридору, прислонила ухо к двери гостиной. До нее донеслись негромкие звуки — Элизабет плакала. Сара взялась было за ручку двери, но передумала и отошла. Иногда, решила она, лучше и дальше остаться незамеченной, чем лишний раз обращать на себя внимание господ.

Лонгборн все это время отнюдь не был для Джеймса тихой пристанью. Покой и тишина словно улетучились, дом сотрясали крики и гвалт. Барышни, хотя в отсутствие старших сестер их осталось всего трое, производили не в пример больше шума. Мэри играла гаммы и арпеджио или разучивала итальянскую песенку, раз за разом повторяя мелодию до одного и того же трудного места, где неизбежно сбивалась. Стоило ей смолкнуть, как Китти и Лидия затевали скандал из-за нарядов или пронзительными голосами сообщали очередные сплетни. Чаще фальшивые звуки пианино и девичий визг раздавались одновременно, а мистер Беннет, укрывшись в тиши библиотеки, выглядывал только на звук обеденного гонга. Миссис Беннет тем временем сотрясала воздух сетованиями на головные боли, но никто ее не слушал; Полли таскала тяжелые кувшины с водой вверх по лестнице и зловонные ночные горшки вниз; миссис Хилл, вся в слезах, резала лук, а мистер Хилл, глотнув на чердаке хереса, незаметно удирал из дому на встречу с приятелем. Джеймс, если была нужда, исполнял роль возницы, прислуживал за столом, отскребал грязь с фрачных фалд и зеленые травяные пятна с дамских накидок, сводил пятна свечного жира с манишек, таскал воду и рубил дрова, а иногда даже позволял себе удовольствие сходить с маленькой Полли в курятник за яйцами или в огород за зеленью. Но все это время он ощущал собственное подвешенное состояние: так повисает в воздухе оборванная мелодия.