Полное собрание романов

Мисс Гардинер оказалась очаровательной девицей, приветливой и смешливой. Так повелось, что отец, стряпчий, брал ее с собой всякий раз, нанося деловые визиты в Лонгборн: очень уж девочке нравились прогулки и свежий воздух. Маргарет — убранные под чепец волосы, натруженные руки — смотрела на ее завитые локоны, замечала томные кокетливые взгляды. Намерения льстивого папаши стали для нее ясны с первого же визита. Она наблюдала, как мистер Беннет, ослепленный и не замечающий хитрых маневров, балует девушку, позволяет дурачить себя, и впадала в оцепенение.

Вскоре мистер Беннет и мисс Гардинер сочетались браком. Маргарет с тоской подумала: «Ну что ж, по крайней мере, теперь все позади».

Девица потребовала, чтобы мистер Хилл выкопал в саду ямки для луковиц крокусов. Цветы появились следующей весной и казались настоящим волшебством, чудом, слишком нежным и прекрасным, чтобы выдержать февральские холода. К этому времени животик у молодой хозяйки уже заметно округлился.

От мистера Хилла, дворецкого, не укрылось состояние Маргарет, и он, не вдаваясь в лишние расспросы, осведомился, не сочтет ли она приемлемым для себя выйти за него. Это ее ни к чему не обяжет, продолжал он, склонив по странному своему обыкновению набок птичью голову, он не станет требовать от нее того, чего муж обычно ожидает от жены, а именно брачного ложа и детей. Но, откровенно говоря, этот союз может принести обоюдную пользу и обеспечить им обоим доброе имя.

И вот холодным февральским днем она вышла за мистера Хилла с его тонкими руками, длинными пальцами и беспокойным взглядом. В ту ночь они лежали рядом в общей постели, неподвижные, точно вырезанные из камня фигуры на надгробье. С тех пор прошло много лет, и все эти годы он разговаривал с ней неизменно любезно и был весьма добр, разве что иногда невнимателен. За все эти годы он ни разу не ударил ее, ни единого разу. Такое могли сказать о своих супругах немногие женщины, хотя они-то выходили замуж по любви.

У мистера Хилла были особенные симпатии. Время от времени ей случалось их видеть. Однажды это был сезонный рабочий, которого как-то осенью нанял на ферму мистер Беннет, позже другой — из соседней деревни по ту сторону лощины. Они появлялись и уходили с окончанием полевых работ. Иной раз ей казалось, что мистер Хилл страдает от разлуки, и она старалась утешить его, подсунув конфетку или другой приятный пустяк.

Миссис Хилл знала, что у нее никогда больше не будет детей. Миссис Беннет, напротив, начав производить их на свет, казалось, не могла остановиться.

Первая ее беременность была нескончаемо долгой. Миссис Беннет раздалась, отяжелела и была этим недовольна. Живая, привыкшая к постоянным балам и увеселениям, она теперь целыми днями лежала на диване в своей комнате. Вечерами она дремала у камина, а мистер Беннет поглядывал на нее с любовью и заботой да подсовывал иногда подушку под прелестную, падающую набок головку.

Роды были долгими, трудными, кровавыми и вымотали всех.

Наконец повитуха обмыла дитя, завернула и уложила в колыбель, а миссис Хилл приставили качать ее, пока из деревни не прибудет кормилица. В умывальном тазу возле кровати лежал темный, скользкий, похожий на сырую печенку послед. Миссис Беннет была бледна как мел и только тихонько стонала, пока повитуха мыла ее и подкладывала корпию. Никогда еще миссис Хилл не приходилось видеть женщин в таком плачевном состоянии. Молодая мать будто отказывалась понять, как собственное тело могло столь безжалостно предать ее, истерзав невыносимой болью.

Зато ребенок чувствовал себя как нельзя лучше. Миссис Хилл смотрела на него как зачарованная. Это была девочка, пухлый комочек с мягкими рыжеватыми волосиками и крошечными неровными ноготками, похожими на речные жемчужинки. Вскоре пришла женщина из деревни, о чем-то невнятно переговорила с повитухой, распустила лиф и подхватила на руки младенца. Усевшись на низкую скамеечку, она приподняла косынку и приложила дитя к груди.

Повитуха унесла умывальный таз, прикрыв полотенцем. Миссис Хилл сменила простыни, помогла миссис Беннет лечь поудобнее и подоткнула одеяло.

Миссис Беннет хрипло прошептала:

— Это всегда так ужасно?

Миссис Хилл поколебалась:

— Я не знаю…

Молодая женщина качнула головой, не отрывая ее от подушки:

— Больше никогда. Как бы он ни умолял, больше этого не будет, никогда. Ни за какие бриллианты.

Однако через три месяца, пока младенец с кормилицей были в деревне, миссис Беннет после утреннего чая затошнило. Она стояла, наклонившись над умывальником, а миссис Хилл придерживала ее волосы, а потом отмывала с мрамора потеки желчи и слюны.

Если бы миссис Беннет разрешилась своим мальчиком благополучно, он стал бы младшим братом малютки Джейн и старшим братом для остальных деток. Впрочем, остальных могло бы и не быть, ведь один крепкий младенец мужского пола — вот и все, что требовалось.