Полное собрание сочинений

— Стало быть, воду Частивый ишшо раньше створыл! Но да не в этом дело. Носились яны, значить, носились, и надоело им носиться. Вот и говорыть Частивый:

— Слушай, Нечастивый! Скучно нам с тобой тут носиться, верно?

— Ох, верно, — отвечаеть Нечастивый.

— А давай мир создадим.

— Давай, — говорит Нечастивый. — А как это?

— А ты ныряй в воду и достань мне оттудова тры пяшшынки. Тольки не забудь сказать в уме: «Боже, поможи».

Нырнул Нечастивый, искал, искал три пяшшынки, а «Боже, поможи» не сказал. Вынырнул и говорыть:

— Нету-ть там никаких пяшшынок!

— А ты сказал «Боже, поможи»?

— Ей-Богу, сказал!

— Ой, врешь же ты, нечыстая сила — неверный дух! Да ишшо и божисси, бессрамный! Ныряй снова, тольки теперь уж непременно скажи! Нето ничего у нас с тобой не выйдеть. И будем снова тут скучать да носиться тышшу лет кряду, пока я опять чего-нибудь не придумаю.

Нырнул нечастивый и говорыть в уме: «Боже, поможи». Глядить — а тут тры пяшшынки плавають. Ну, он их — цап-царап — и думаеть: «А зачэм это Частивому тры пяшшынки? Дай, про всяк случай, ядну припрячу». И спрятал ядну за шшаку. Выныриваеть и отдаеть Частивому тольки две. А Частивый яму:

— А трэтяя где?

— Не нашел. Не было там ёй!

— Ой, опять врешь, Нечастивый!

— Ей же Богу — не бряшу?!

— Зря божисси, лукавец. Пожалеешь ведь, окаянный! Ну да ладно. Гляди, что сейчас будя.

Кинул Частивый ядну пяшшынку — появились земля, горы, моря, реки, озера, леса, поля, растения там всякие, цвяты, фрукты и овошшы. Кинул Частивый другую пяшшынку — появились звери разные, у небе — птицы, у реках — рыба. И другие твари Божии. И никаких хищников, змей, скорпионов, пауков, комаров и другой нечисти.

— Жалко, — говорыть ён, — что ты, Нечастивый, ядну пяшшынку спрятал. Много ишшо можно было всяко-разного добра создать. Но я табе сказал: пожалеешь!

Ушли они спать каждый к себе. А утром приходить Нечастивый и криком крычыть:

— Ой, Частивый! Ой! Шшака распухла! Болить немилосердно! Ой, помираю! Что мне делать тепе-е-ерь?

— Ага, Нечастивый! Я ж сказал табе: пожалеешь, что пяшшынку спрятал. Где ж яна у тебе?? За шшакой, небось?

— Да, Частивый! Виноват! Грешен я! Утаил ядну пяшшынку за шшакой! Прости мене, окаянного! Помоги скорэй! Нету сил так больше мучиться!

— Ладно, Нечастивый! Покаялси, значить прошшаю тебе. Но назад времени не воротишь. Плюй теперь тры раза!

Плюнул раз Нечастивый — появились хищники, змеи, скорпионы, пауки, прусаки, мыши, крысы, червяки, комары, мухи и прочая нечисть. Плюнул Нечастивый в другой раз — появились вино, водка, карты, табак, дурман и другое проклятое зельё. Трэтий раз плюнул Нечастивый — появились громы, молнии, вьюги, бури, землетрасения, вулканы там страшные, наводнения и другие всяко-разные лиха природные. Вот с тех пор и живуть рядом в мире добро со злом.

Юлий Гарбузов

15 декабря 2012 года, суббота

Волк на заставе

Повесть

Случилось это в середине тридцатых годов, когда мой ныне покойный дядя по матери, Сергей Андреевич Диденко, служил молодым командиром-пограничником на Алтае. Их застава располагалась в горах. На высоте около трех тысяч метров над уровнем Мирового Океана. Застава была немногочисленной и находилась примерно в том месте, где сходились территории тогдашнего Советского Союза, Монголии и Китая.

Охраняемый участок Советско-Китайской границы был спокойным. Местность гористая, поросшая лесом с густым подлеском и сплошь заваленная буреломом. Основными нарушителями кордона были медведи, волки да горные козлы. А так — тишина, спокойствие, почти курорт. Только населенные пункты были далековато. Вернее, по алтайским меркам — недалеко, но добираться до них приходилось долго и трудно. Особенно в зимнее, пуржистое время. Дороги извилистые, скользкие, пропасти бездонные. Поэтому и начальство туда наведывалось весьма и весьма редко.

Телефонная связь была плохая, на линии сидело множество абонентов, поэтому вклиниться в разговор для очередного доклада было весьма непросто. Радиосвязь тоже работала из рук вон плохо. Батареи питания очень быстро вырабатывали свои ампер-часы, особенно накальные элементы. И тогда связь могла осуществляться только через вестовых. Роль вестового чаще других исполнял старшина Прохоров, когда ездил в поселок по хозяйственным делам. На его попечении были и кухня, и снабжение, и вообще все хозяйство.