Полное собрание сочинений

После очередного крутого изгиба река снова повернула на юг. Еще через сто-двести метров берега расступились, и мы оказались на живописном озере, окруженном густой растительностью. Переплетясь кронами, деревья росли прямо в воде, и среди их ветвей, пронзительно крича, порхали многочисленные птицы. Самые крупные из них были размером с голубя, а мелкие — меньше воробья. Некоторые имели пестрое оперение, другие — зелено-голубой окрас.

Мы пошли вдоль берега в поисках питающей озеро реки, но безуспешно. Мария еще несколько раз пробовала воду, и везде она была соленой, как в океане.

— Поворачивай назад, — предложила Мария. — Обойдемся водой, какая есть. Пить можно — и ладно.

— Мы пролетели. Только время потеряли. Это просто залив, бухта. Если в него и впадает какая-нибудь река, то ее, видимо, скрывают растущие в воде деревья.

— Просто удивительно. Ума не приложу, как могут деревья расти в соленой воде?

— Я читал, что на Земле тоже есть такие. Манграми называются. Их плоды для человека большей частью ядовиты, но некоторые птицы и обезьяны трескают их с большим аппетитом.

— Видишь, нельзя думать, что плоды не ядовиты, если их едят местные звери или птицы.

Сделав полный круг вдоль берега бухты и нанеся его контуры на карту, мы снова вошли в пролив. Волнения здесь не было, фарватер был уже знаком, и я шел на максимальной скорости, хоть Мария и опасалась подводных камней.

До открытого океана мы добрались быстро, и я снова сбавил скорость из-за волнения. Далее к западу берег был пологим, но каменистым. Волны с ревом разбивались о камни, оставляя на них клочья пены, белой как снег. Среди камней бродили длинноногие птицы, вылавливая из пены что-то съестное. Мария посмотрела на них в бинокль.

— Они раков хватают, — констатировала она.

— А может это крабы? — спросил я, не сводя глаз с воды впереди судна.

— Нет, это раки или креветки. У них хвосты длинные.

— Возможно и раки. Впрочем, какая разница. Посмотри-ка вперед по курсу, не видно ли там камней или утесов?

Она повернулась направо и после некоторой паузы сказала:

— Камней не вижу, а вот землю вижу четко.

— Какую землю! Там сплошной океан, сколько взгляд охватывает.

— Посмотри сам.

Я сбавил скорость до минимума и, взяв из ее рук мощный бинокль, навел его на линию горизонта на западе. Там за синевой морской дымки четко была видна суша с растущими на берегу пальмами, за которыми синели пики далеких гор. Эта полоса земли была хорошо видна и невооруженным глазом.

— Я готов поклясться, что несколько минут тому назад ее там не было.

— Ничего удивительного, видимость улучшилась — вот мы ее и увидели, — объяснила она.

— Возможно. Что ж, по крайней мере, у нас есть куда направиться в следующий раз. Теперь мы будем умнее и снарядим экспедицию более основательно.

— Наша нынешняя экспедиция тоже неплохо оснащена. В конце концов, как ее ни снаряди, всегда можно это сделать еще лучше. Верно?

— Ты права, этот процесс бесконечен, как и вся вселенная. Кстати, справедливо и обратное утверждение. Закон природы.

Она забрала бинокль, и мы двинулись дальше на прежней скорости.

— Смотри вперед на воду, чтобы снова на камень не наскочить.

Она приложила бинокль к глазам, и удивленно сказала:

— Вот это да! Теперь эта земля, что впереди, словно в воздухе висит.

Взглянув вперед по курсу, я увидел картину далекой суши, приподнятую над водой и, как мне показалось, колеблющуюся относительно линии горизонта. Так продолжалось еще минут пятнадцать, потом земля исчезла, и до самого горизонта снова простиралась пустынная синева океана.

— Кажется, я понял, в чем дело, Марийка. Это был всего-навсего мираж.

— Ты уверен?

— Иначе куда бы вся эта картина делась? Несомненно, где-то она реально существует, но далеко. Быть может, очень даже далеко. И мы ее видели за счет каких-то оптических явлений в атмосфере. Скорее всего — рефракции.

Мария восприняла это молча. Я тоже молчал, так как был сосредоточен на управлении судном. Мы устали: и я, и она. Нужно было сделать привал, но солнце уже миновало зенит и начало склоняться к западу. Океан немного успокоился, можно было прибавить ход.

Слева тянулся пологий берег, в основном каменистый, и только изредка вдоль пенной полосы прибоя желтели узкие полоски пляжей с растущими на них раскидистыми пальмами, а выше произрастал густой кудрявый лес. Наконец береговая линия стала понемногу уклоняться к югу, и вскоре мы достигли западной оконечности острова, сплошь покрытой мангровым лесом. Подойти в этом месте к берегу было невозможно, и наш обеденный привал волей-неволей пришлось отложить.

Тем временем в небе появились облака. Порой они заволакивали солнце. На какое-то время становилось пасмурно и дышалось легче. Мария фотографировала берег, а я в соответствующих местах на карте проставлял номера отснятых кадров.