Полное собрание сочинений

— Ну, про этот… про шлюз, — сказала она полушепотом, но для меня это прозвучало как выстрел.

Она погладила меня по плечу, по щеке, потом прижалась ко мне всем телом и снова поцеловала. Я резко отстранил ее, встал и начал ходить взад-вперед по комнате. Она стояла, опершись на стол, и виновато смотрела на меня, как нашкодившая собачонка.

— Как ты могла?! Даже не посоветовавшись со мной! Я что, по-твоему, последнее ничтожество, с которым и считаться не стоит?! Не ожидал от тебя этого.

Мария села в кресло и откинулась на спинку. К ней на колени прыгнула кошка и, мурлыча, стала укладываться.

— Это была исповедь, — угрюмо произнесла она, опустив глаза. — Он застал меня врасплох неожиданным вопросом. А лгать ему я не могла, понимаешь?

— Понимаю! Ты только мне могла лгать! — в сердцах выкрикнул я неожиданно для самого себя. И для нее, видимо, тоже.

Кошка на ее коленях подняла голову, посмотрела на меня круглыми глазищами и прижалась к хозяйке, в испуге прищурив уши.

— Тише, Артем. Видишь — Мумку напугал. Животное ведь не виновато.

— Не прикрывайся Мумкой! Ты предала меня — ранила в самое сердце! Я же доверял тебе, как самому себе, а ты… Воистину тайну могут хранить двое, если один из них мертв!

Оставаясь невозмутимой, она тихо сказала, глядя на меня ангельски невинным взглядом:

— Артем, не гневись, пожалуйста. Грех это. Ведь ты не запрещал мне рассказывать кому-либо о шлюзе — вспомни.

— Верно, не запрещал. Но по неписаному закону порядочности, прежде чем поделиться с этим… как его… отцом Кириллом, следовало со мной поговорить, а не ставить меня перед свершившимся фактом, так?

— Да, так. Но я не успела. Он спросил неожиданно. Помнишь, как я торопилась домой при нашем первом посещении пляжа? Тогда я, никого не предупредив, наше собрание пропустила. А потом он меня к исповеди пригласил и спросил о причине пропуска. И я сказала, как есть, — солгать язык не повернулся.

— И он поверил? — спросил я, чувствуя, как внезапно вспыхнувшие обида и гнев столь же быстро покидают меня.

— Сначала нет. Подумал, что я спятила. Но позже, когда я показала ему фотографии и прочее, вынужден был поверить. Он даже благословил меня на экспедицию вокруг острова и дал то самое ружье. Я не хотела тебя обидеть. Прости меня, дорогой. Пожалуйста…

— А что мне еще остается? Дело сделано.

Обед проходил в какой-то угрюмой обстановке. Кирилл выпил, как и я, одну рюмку коньяка, а женщины едва пригубили шампанское. Обмениваясь шутками, они подавали на стол и старались вовремя заменять посуду. Между мной и Кириллом разговор не клеился — я был явно не в своей тарелке, а он, как мне казалось, не знал, как ко мне подступиться. По окончании трапезы Кирилл вяло прочитал благодарственную молитву, и женщины тут же ушли на кухню мыть посуду.

Мы со священником пересели в кресла. Вынув из портмоне зубочистку, он сорвал с нее целлофановую обертку и принялся ковырять в зубах, выплевывая на пол извлеченные остатки пищи. Я брезгливо отвернулся и стал наблюдать за движением секундной стрелки на циферблате настенных часов.

Очистив зубы, Кирилл небрежно положил зубочистку в пепельницу на журнальном столике. Наконец он нарушил напряженное молчание.

— Артем Тимофеич, неужели все то, что мне рассказала Мария, правда?

— Простите, но я не знаю, что конкретно она Вам рассказала.

— Ну, что Вы обнаружили выход в никому не ведомый новый мир.

— Да, правда. И Вы сами это прекрасно знаете.

— Ну и как Вы это объясняете?

— Что именно?

— Ну, хотя бы то, как такое возможно?

— Да никак. Я понятия не имею о физике этого процесса. Просто пользуюсь чудо-техникой, на которую набрел по чистой случайности — вот и все.

— А как Вы думаете, кто изготовил эту технику и для чего?

— Не знаю. Факт тот, что кто-то зачем-то ее изготовил. И следов никаких, если не считать того, что мы с Марией обнаружили во время последней экспедиции.

— Что Вы имеете в виду?

Его обезображенная шрамом щека задергалась в нервном тике, и он прикрыл ее ладонью.

— Я имею в виду последствия чудовищного взрыва — кратер, конденсированные остатки испарившейся горной породы. По всей вероятности, преимущественно кварца. И оплавленные, остеклованные камни и утесы.

— Мария говорила. Какую же мощность должен был иметь этот взрыв, чтобы выворотить тысячи тонн скальной породы и разбросать по сторонам!

— Хочу Вас поправить, уважаемый отец Кирилл. Этот взрыв не столько этой породы разбросал, сколько испарил, и ее пары осели в виде раскаленных капель на поверхность острова и в океан. Львиная доля его энергии была сосредоточена не в ударной волне, а в температуре звездного уровня! Думаю, это была авария какой-то технической установки с чудовищным энергетическим потенциалом, и в ней погибли все люди, работавшие с этой техникой.

— Ядерная катастрофа, вроде чернобыльской, только большая по масштабам?

— Нет-нет, никак не ядерная, ибо радиоактивность на месте взрыва не превышает нормы. Скорее всего, это был аннигиляционный взрыв. Или другой, природа которого современной науке не известна. Кстати, я не физик, а простой инженер.