Полное собрание сочинений

Кирилл мастерски командовал и приемом грузов, и расселением. Его паства четко и гармонично двигалась к намеченной цели, а действия всех поселенцев с каждым днем становились все более слаженными и уверенными. Но делать Кирилла капитаном всея планеты в мои намерения не входило. «Еще никто не управлял планетой…» Это Есенин о Земле писал. А чем эта планета хуже?

Какой-то академик, не помню, какой именно, однажды сказал по телевидению, что космос непостижимо велик, и мы не знаем и тысячной доли его возможностей. А они невообразимы, ведь он содержит всю, абсолютно всю информацию. Его нужно уважать и ни в коем случае не соваться в него с какими-либо алчными намерениями или со своими земными проблемами — ему это может не понравиться, и он сурово накажет.

Моей тайной целью было все же найти способ убедить представителей органов власти прийти ко мне домой и лично убедиться в существовании и функционировании шлюза. Я поздно понял свою ошибку. Нужно было начинать не сверху, а снизу — под каким-нибудь предлогом вызвать к себе милицию и показать рядовым служителям правопорядка шлюз и вывести их к морю. И пусть уж они потом сами убеждают свое высокопоставленное начальство и городские власти. А я буду ходить себе руки в брюки. Именно так я и планировал поступить в ближайшее время.

Но этот шаг я откладывал на крайний случай — если я расценю действия Кирилла как злоупотребление своей абсолютной властью. Как мне представлялось, рано или поздно это непременно случится. И я сознательно не раскрывал перед Кириллом и его братией секрета управления шлюзом. Он неоднократно намекал, что было бы намного удобнее, если бы и он и его доверенные люди умели без моей помощи переходить из моего подвала в зашлюзовый мир и обратно. Однако я делал вид, что не понимаю его намеков и лишь безоговорочно переправлял людей через шлюз, когда он об этом просил. Но Кирилл умел выжидать удобного случая и незамедлительно его использовать, как только он предоставлялся. С ним следовало постоянно быть начеку и не выдавать каких-либо векселей, по которым потом волей-неволей придется платить. Мы с Кириллом встречались у шлюза в заранее определенное время, когда он возвращался в Елизарово в силу какой-либо необходимости. А перед выходом в зашлюзовый мир из Елизарова он звонил мне по телефону, чтобы я встретил его и пропустил через свои «звездные врата».

Я опасался, что Мария знает секрет обращения со шлюзом и со временем выдаст его Кириллу. И, несомненно, выдала бы. Но, как выяснилось позже, она отлично понимала, что шлюз воспринимает мысленные команды, но тот факт, что они передаются при непосредственном прикосновении к столешнице пульта, от ее внимания в свое время ускользнул. Я тщательно маскировал его, чтобы чувствовать себя хозяином положения.

Мария добросовестно помогала Кириллу в расселении колонистов, готовила для них еду, знакомила с местностью. В отличие от меня, дома ночевала редко, только когда Кирилл отпускал ее на сутки-другие, видя, что она утомлена и нуждается в отдыхе.

XIV

Мы шли к лагерю по провешенной мной дороге.

— Как быстро обживается территория. Теперь здесь вместо едва заметной тропинки настоящая грунтовая дорога.

— Да, действительно. Наши люди успели хорошенько протоптать ее, — сказала Мария, поправляя на спине рюкзак. — Однако она раскисает во время дождя. Отец Кирилл, хочет вымостить ее камнями, но не хватает рабочих рук. Люди заняты сейчас более срочными делами.

Она с сожалением вздохнула.

— Первым долгом нужно построить для всех жилье, медпункт, школу и, конечно же, храм, — добавила она.

Солнце на востоке уже поднялось над синей кромкой леса и начало припекать грудь, темя и плечи. Было тягостно видеть, как незнакомые мне люди вторгаются в первозданную природу, словно нож в живую плоть. Не знаю, зачем было соглашаться идти с Марией в лагерь, но решение принято — возвращаться как-то неудобно.

Легкий ветерок, поднимая облачка пыли, шелестел в высокой траве, которая совсем недавно была зеленой, шелковистой и сочной, а теперь совершенно высохла и пожелтела под горячим экваториальным солнцем. Дождя не было около месяца. Стоило лишь чиркнуть спичкой, и она вспыхнула бы, как порох. Ночной бриз уже стих, дневной не успел подуть, и ветер налетал едва заметными порывами, постоянно меняя направление, покачивая над пересохшей травой пушистые головки, колючие шишки и большие ветвистые колосья, подхватывая и разнося разномастные семена в виде белых парашютиков, рыжеватых бабочек и светло-коричневых зернышек с белесыми распушенными хвостиками. Местами из желтой травы вызирали редкие лиловые и ярко-желтые цветы, такие же сухие и колючие, как наши бессмертники. Докучали всевозможные насекомые, налетая то спереди, то сзади, иногда зависая перед самым лицом.

Мария остановилась и ласково посмотрела мне в глаза.

— Дай воды глоток, а то в горле першит от жары и пыли.

Я повернулся к ней спиной.

— Вынь из рюкзака баклажку. Увидела?

— Да. Вот она.