Полное собрание сочинений

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Верно, он и пил, и гулял, и мама мучилась с ним всю жизнь. Ни меня, ни Алика он не любил и открыто говорил об этом. Но деньги делать он умел из ничего.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Он говорил — в молодости. И при мне он иногда подрабатывал на своей «Волге».

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Он еще и теперь на автомобилях подрабатывал. Получал, как инвалид войны, и продавал тут же. А себе покупал подержанную. Как та «Волга». Семь лет — и получал новую. Бесплатно, как инвалид.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Он и эти «Жигули» в прошлом году получил. И на Вас переоформил. Чтобы в случае чего мне не досталась.

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Нет, эта машина оформлена на меня.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Какая разница! Он и на Алика собирался ее оформить — со мной советовался.

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Это я его просила. Но он почему-то упорно отказывался. Еле уговорила на меня оформить.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Простите, что так говорю о покойном, но он все же очень скупым был! Каждую копейку делил. Все прогадать боялся, скрупулезно считал, кто из нас кому сколько должен. Сначала меня это очень злило, обижало. А потом я привыкла. Решила, что, может, так оно и лучше.

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Э, да это началось у него с пятидесяти лет! Вдруг он стал скупиться мне на одежду, маме на базар выдавцом давать начал, расписывать, что почем брать. Потом с нее подробный отчет спрашивать, остаток отбирать весь до копеечки! И как Вы, Марина Степановна, могли столько лет такое выдерживать? Ведь с годами это обостряется.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. И, тем не менее, с ним мне было лучше, чем теперь — без него. Я уже говорила. Он был таким интересным собеседником! Щадил меня, помогал во всем. И внуки мои, Никита и Виктор, любили с ним общаться.

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Я это знала. И даже порой ревновала. Об Алике меньше говорил, чем о Никите и Викторе!

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Но Алику он все студенческие годы помогал. В общежитие ездил.

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. А вот Алик жаловался, что в Ваше отсутствие он ему и стакана чая ни разу не предложил. А деньгами — только Вы могли его выручить.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Это верно. Деньги — это был его пунктик. Но Алика он очень любил. Просто любовь его, как и многое другое, выражалась довольно-таки своеобразно. А сколько он знал интересных историй!

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Ни одной ни разу не слышала! Да, со своей первой семьей он не любил общаться! Только долг исполнял. И то, скрипя сердце.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Давайте сегодня вспоминать о нем только хорошее. Вот один раз мы с ним…

(Звенит звонок.)

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Кто-то пришел. Никита, пойди открой.

(Никита выходит. Тут же возвращается.)

НИКИТА. Бабушка, там сосед пришел. Помянуть Савелия Палыча.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. (в растерянности) Пусть войдет. По христианскому обычаю положено.

(Никита выходит и приводит полупьяного неряшливо одетого человека, лет семидесяти. Тот без приглашения усаживается за поминальный стол. Наливает полный фужер водки. Глядя на него, Марина Степановна и Алиса Савельевна понимающе переглядываются.)

СОСЕД. (к Алисе Савельевне слегка заплетающимся языком) К-кем был п-покойничек?

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Полковником. Отставным полковником.

СОСЕД. (патетическим тоном) Товарищи! Ушел от нас полковник! Инвалид Отечественной Войны! В-выпьем за упокой души полковника! Мир праху твоему, дорогой Савелий Иванович!

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Павлович!

СОСЕД. Чего?

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Моего теперь уже, к сожалению, покойного мужа звали Савелий Павлович.

СОСЕД. А-а-а, да — Павлович! Хороший был человек! Умел ценить добро в людях! Выпьем з-за все то хорошее, что он сделал и что мог бы сделать еще! Из-звин-ните, но на поминках не чокаются… А жаль… (Глотает водку и слезы. Закусывает. Изучающе осматривает стол. Тянется к бутылке, которую только что поставила Саша.)

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. (наклонившись к Марине Степановне) Кто это?

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Понятия не имею. Впервые вижу. В нашем подъезде таких нет.

АЛИСА САВЕЛЬЕВНА. Как бы его спровадить? Было так хорошо — все свои.

МАРИНА СТЕПАНОВНА. Ростик, подойди ко мне, дело есть. (Ростислав подходит к Марине Степановне и наклоняется. Марина Степановна что-то шепчет ему на ухо.)

РОСТИСЛАВ. Ясно. Я как раз подумал об этом, но постеснялся проявить инициативу. (Встает. Берет бутылку, к которой тянется сосед и, обойдя вокруг стола, подходит к нему.) Вот, уважаемый… Как Вас по имени-отчеству?

СОСЕД. К-коля… Н-николай Петрович… А что?

РОСТИСЛАВ. Уважаемый Николай Петрович! Вот — помяните усопшего, инвалида войны, полковника, Савелия Палыча! Спасибо, что зашли. А то нам уже расходиться пора — мне на работу завтра рано — с половины восьмого. И еще домой добираться. (Заворачивает в салфетку соленый огурец и кусок колбасы. Кладет в полиэтиленовый кулек. Добавляет пару поминальных пирожков и протягивает соседу.)

СОСЕД. Понял! Спасибо! (Рассовывает угощения по карманам пиджака. Встает и, пошатываясь, идет к выходу вслед за Ростиславом. Внезапно останавливается и поворачивается к присутствующим.) Царство небесное полковнику! (Ростислав слегка подталкивает его. Оба выходят.)