Полное собрание сочинений. Том 1

Прі хавши домой, maman вел ла подать св чи, поставила ноты и с ла за рояль. Володя, Любочка и Катенька поб жали въ залу играть, я же съ ногами забрался въ вольтеровское кресло, которое стояло въ гостиной, и расположился слушать. Катенька пришла звать меня въ залу, но я былъ золъ на нее и попросилъ оставить меня въ поко .

лала гамму и потомъ начала играть 2-й концерта Фильда. Мими играла хорошо, и еще я слыхалъ хорошихъ музыкантовъ, но ничья игра мн такъ не нравилась, какъ матушкина. Впосл дствіи, вспоминая и обсуживая этотъ предметъ, я нашелъ, что пріятность игры maman состояла въ простот . Она играла такъ, какъ было написано, ничего не перем няя, не пропуская и не прибавляя, не употребляла никакихъ аффектацій (Я могъ бы выразиться по-Русски, но, говоря о maman, мн

непріятно употребить неблагозвучное слово «натяжка») — ни въ игр , ни въ поз . У д тей всегда чувство прекраснаго очень в рно, поэтому я безсознательно любилъ ея игру и не могъ и не могу слушать безъ отвращенія музыкантовъ и музыкантшъ, которые, садясь за форте-піано, делаютъ прелюдіи, состоящія изъ 3 основныхъ аккордовъ. Когда барышня садится за форте-піано и беретъ эти три фатальные аккорда да еще arpeggio, ¹¹⁷я знаю уже, чего нужно ожидать. Барышня эта, несмотря на перем ну гармоніи, не будетъ снимать ноги съ педали; вс аккорды, которые ей понравются, будетъ брать arpeggio ¹¹⁸тамъ, гд этого не нужно. Andante ¹¹⁹будетъ играть, задерживая тактъ, и прибавлять свои фіоритуры и вообще изковеркаетъ мысль композитора. Притомъ во время игры она будетъ кривляться, что тоже ни къ чему не ведетъ. У здная барышня, т.е. низшаго разряда, будетъ подкатывать зрачки подъ лобъ, губернская будетъ закидывать голову, а столичная будетъ руки подымать слишкомъ высоко и губы складывать неестественно. И это называется «играть съ чувствомъ», тогда какъ на форте-піано собственно съ чувствомъ играть нельзя. Можно играть правильно, щеголевато, но съ чувствомъ можно только играть на такомъ инструмент

, продолжительность, движеніе и сила звука котораго зависитъ отъ воли исполнителя>.

Въ это время maman встала с кругленькаго табурета, взяла другую тетрадь нотъ, поставила ее на пюпитръ, пододвинула св чи и опять ус лась. По медленности, отчетливости ея движенiй и по серьезному выраженію лица видно было, что она какъ будто приготавливается къ чему-то важному. Я опять задремалъ, прижавъ голову въ уголъ кресла. Запахъ пыли, которую я поднялъ поворачиваясь, щекотилъ мн въ ноздряхъ, а давно знакомые мн звуки пьесы, которую заиграла maman, производили на меня чрезвычайно пріятное впечатл ніе. Она играла патетическую Сонату Бетховена.

Изъ 10 челов къ, у которыхъ вы спросите: «какую музыку вы любите?» 9 непрем нно вамъ отв тятъ, что они любятъ серьезную музыку, особенно Бетховена, <которого они понимаютъ (слово: пониматьмузыку для меня им етъ весьма темное значеніе — откровенно говоря, — никакого значенія. Я понимаю, что одно музыкальное сочиненіе можетъ нравиться больше другого; можно сочувствовать одному больше другого, но понимать можно только мысль).> Из этихъ 9-и челов

къ 8 говорятъ это не потому, что музыка Бетховена имъ нравится, а потому, что они думаютъ блеснуть своимъ музыкальнымъ вкусомъ, выразивъ такое мн ніе. — Почти во вс хъ романахъ или пов стяхъ, особенно французскихъ, въ которыхъ музыка на сцен , непрем нно на сцен и Бетховенъ, опять только по той причин , что, такъ какъ съ недавняго времени большинство обратилось къ старинной музык , имя это первое попадается подъ перо романиста. Никакой бы разницы не было, ежели бы онъ, вм сто Бетховена, написалъ Доницети, <Гунгля>, Бюргмюлера или др. Все это я сказалъ вамъ для того, чтобы вы не подумали, что, вспоминая о матушк за фортепіано, я наудачу сказалъ, что она играла Патетическую сонату. Н тъ, она именно играла ее, и я хочу, чтобы вы вспомнили эту сонату, ежели слыхали ее. Для этого я опишу вамъ впечатл

ніе, которое она производила на меня.

(Въ одномъ Французскомъ роман , авторъ (имя котораго очень изв стно), описывая впечатл ніе, которое производитъ на него одна соната Бетховена, говоритъ, что онъ видитъ ангеловъ съ лазурными крыльями, дворцы съ золотыми колоннами, мраморные фонтаны, блескъ и св тъ, однимъ словомъ, напрягаетъ вс силы своего французскаго воображенія, чтобы нарисовать фантастическую картину чего-то прекраснаго. Не знаю, какъ другіе, но, читая это очень длинное описаніе этого Француза, я представлялъ себ только усилія, которыя онъ употреблялъ, чтобы вообразить и описать вс эти прелести. Мн не только это описаніе не напомнило той сонаты, про которую онъ говорилъ, но даже ангеловъ и дворцовъ я никакъ не могъ себе представить. Это очень естественно, потому что никогда я не видалъ ни ангеловъ съ лазурными крыльями, ни дворцовъ съ золотыми колоннами. Ежели бы даже, что очень трудно предположить, я бы вид лъ все это, картина эта не возбудила бы во мн воспоминанія о сонат . Такого рода описаній очень много вообще, и во Французской литератур въ особенности. ¹²⁰