Полное собрание сочинений. Том 1. Лицейские стихотворения

Мой милый друг! расстался я с тобою.Душой уснув, безмолвно я грущу.Блеснет ли день за синею горою,Взойдет ли ночь с осеннею луною,Я всё тебя, далекий друг, ищу;Одну тебя везде воспоминаю,Одну тебя в неверном вижу сне,Задумаюсь — невольно призываю,Заслушаюсь — твой голос слышен мне.И ты со мной, о лира, приуныла,Наперсница души моей больной!Твоей струны печален звон глухой,И лишь тоски ты голос не забыла!..О верная, грусти, грусти со мной!Пускай твои небрежные напевыИзобразят уныние любви,И слушая бряцания твои

Пускай вздохнут задумчивые девы!

    1  Недавно мудрые искали → Н К3–4  И долго, долго повторяли         Пустые толки стариков → П² Ш

    5  Твердили: Истинна святая

2  На каждом маленьком[117] стихе?4  Хлопочешь ты об женихе.

         Тебе, о Нестор Арзамаса,         В боях воспитанный поэт,         Опасный для певцов сосед         На страшной высоте Парнаса,         Защитник вкуса, грозный Вот!         Тебе, мой дядя, в новый год         Веселья прежнего желанье         И слабый сердца перевод —         В стихах и прозою посланье.

В письме вашем вы назвали меня братом, но я не осмелился назвать вас этим именем, слишком для меня лестным.

Я не совсем еще рассудок потерял,От рифм бахических шатаясь на Пегасе:Я знаю сам себя, хоть рад, хотя не рад.         Нет, нет, вы мне совсем не брат:         Вы дядя мой и на Парнасе.

Итак, любезнейший из всех дядей-поэтов здешнего мира — можно ли мне надеяться, что вы простите девятимесячную беременность пера ленивейшего из поэтов-племянников?

Да, каюсь я; конечно, перед вамиСовсем неправ пустынник-рифмоплет;Он в лености сравнится лишь с богами.Он виноват и прозой и стихами;Но старое забудьте в новый год.

Кажется, что судьбою определены мне только два рода писем — обещательные и извиняющиеся: первые в начале годовой переписки, а последние при последнем ее издыхании. К тому же приметил я, что и вся она состоит из двух посланий; это мне кажется непростительным.

         Но вы, которые умели         Простыми песнями свирели         Красавиц наших воспевать,         И с гневной Музой Ювенала         Глухого варварства начала         Сатирой грозной осмеять,         И мучить бедного Ослова         Священным Феба языком,         И лоб угрюмый Шутовского

         Клеймить единственным стихом!         О вы, которые умели         Любить, обедать и писать —         Скажите искренно — ужели         Вы не умеете прощать?

P. S. Напоминаю себя моим незабвенным; не имею более времени писать; но — надобно ли еще обещать? Простите, вы все, которых любит мое сердце, и которые любите еще меня.

         Шапель Андреевич конечно         Меня забыл давным давно,         Но я люблю его сердечно         За то, что любит он беспечно         И пить, и петь свое вино,         И над всемирными глупцами         Своими резвыми стихами         Смеяться, право, пресмешно.