Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.

Следующее упоминание в Дневнике мы встречаем только через полтора года – 15 января 1863 г. (в Москве): «Поликушка мне не нравится. Я читал его у Берсов». В это время рассказ был закончен и, вероятно, уже сдан в печать.

В промежутке между этими двумя датами, отмеченными в Дневнике, вдвигается еще третья: дата переписки первоначального черновика С. А. Толстой и правки его Львом Николаевичем по сделанной ею копии. В упомянутом уже письме к Н. В. Давыдову от 24 сентября 1919 г., написанном в ответ на его просьбу сообщить всё, что она помнит относительно «Поликушки», С. А. Толстая пишет ему: «Когда именно явилась у Льва Николаевича мысль о написании «Поликушки» – мне не может быть известно, так как это было до моего замужества. Помню, что в первые же дни моего пребывания в Ясной поляне Лев Николаевич мне дал переписывать эту повесть». Венчание произошло 23 сентября 1862 г. и в тот же день молодые уехали в Ясную поляну. Более точная дата для переписки С. А. Толстой «Поликушки» устанавливается из ее письма к сестре Татьяне Андреевне Берс от 26 октября 1862 г.: «Списываю повесть Поликушку, которую тоже пошлем печатать».

Таким образом мы имеем две даты: март – май 1861 г. и октябрь 1862 г., между которыми был начат и закончен «Поликушка». К первой дате следует приурочить сохранившийся черновик, ко второй – копию С. А. Толстой с поправками Льва Николаевича. Промежуточных рукописей не было, так как копия является точным воспроизведением черновика. Рукопись, с которой производится набор, не дошла до нас, но, зная привычку Толстого производить иногда коренную правку своих произведений уже на корректурных гранках, можно предположить, что и на этот раз «не понравившийся» ему при чтении у Берсов рассказ подвергся последней правке (особенно это касается окончания) уже в корректурах.

Обстановку для своего рассказа Толстой заимствовал из Ясной поляны и отчасти из Покровского, в то время имения сестры его Марьи Николаевны. Десятиаршинный «флигерь», в углу которого жил Поликушка, похож, по словам С. Л. Толстого, на бывшее помещение дворовых в Ясной поляне. В Записной книжке Толстого конца 1850-х годов несколько раз встречается имя Поликея: «Поликея на волю», «о тарантасе и о Поликее» и т. д. «Тип Поликушки – пишет С. А. Толстая в упомянутом письме к Н. В. Давыдову – взят Львом Николаевичем с яснополянского дворового человека. Тип барыни, как мы рассудили с сестрой Татьяной Андреевной, взят с граф. Елизаветы Александровны Толстой, которую я, впрочем, никогда не видала. Она была сестра Татьяны Александровны Ергольской, жила в своем имении Покровском, Чернского уезда».

Фамилии крестьян: Дутловы, Ермилины, Резун, Житков – совпадают с фамилиями ясно-полянских крестьян. Агафья Михайловна – имя жившей на покое в Ясной поляне старой горничной бабушки Льва Николаевича, гр. Пелагеи Николаевны Толстой. Сохранившаяся в черновике, но не вошедшая в печатную редакцию характеристика жены Илюшки Дутлова Аксиньи в основных чертах повторяется при описании героини «Тихона и Маланьи», «Идиллии», «Дьявола». Прототипом ее послужила, по-видимому, сыгравшая некоторую роль в биографии Толстого яснополянская крестьянка Аксинья Аниканова. Имя Егора Михайловича носил приказчик гр. Марьи Николаевны Толстой в Покровском. Была, наконец, в Ясной поляне и лошадь по имени «Барабан», согласно той же записной книжке, за старостью отпущенная «на корм».

Впервые «Поликушка» был напечатан в 1863 г. в февральской книжке «Русского вестника» (т. ХLIII, стр. 587 – 644) с подписью «Граф Лев Толстой». Книжка эта вышла с опозданием, повидимому, не ранее конца марта месяца, так как 11 марта 1863 г. редактор «Русского вестника» М. Н. Катков пишет Толстому, что «Поликушка» «печатается во 2-й книжке, которая скоро выйдет». Последующие перепечатки не представляют никаких авторских разночтений и вообще никаких существенных изменений, если не считать постепенного накопления корректорских орфографических исправлений и непроизвольных наборщицких отступлений и упрощений; так, например, «прикащик» стал писаться «приказчик», «юпки» – «юбки», «склянка» – «стклянка», «отпрег» – «отпряг»; вместо «губерни» «губернии», вместо «матерю» – стало писаться «матерею», вместо «ширококостым» – «ширококостным»; «пред» постепенно всё чаще переходит в «перед», окончание «ою» в творительном падеже – в «ой» и т. д. Впрочем, первые следы такой – конечно, непроизвольной – модернизации правописания можно заметить уже в копии С. А. Толстой, где это особенно ясно выразилось в замене очень часто встречающегося в ранних рукописях Толстого окончания прилагательных мужского рода в именительном падеже на «ой» более привычным нашему уху окончанием на «ый»; из копии С. А. Толстой эти отступления, пропущенные без внимания Толстым при правке рукописи, перешли и в текст «Русского вестника».

О цензурных пропусках или искажениях в «Поликушке» нам ничего не известно. Повидимому, влиятельному редактору «Русского вестника» удалось благополучно провести рассказ через цензуру.