Струна, и гортанный вопль, и сразуСладостно так заныла кровь моя,Так убедительно поверил я рассказуПро иные, родные мне края.Вещие струны — это жилы бычьи.Но горькой травой питались быки.Гортанный голос — жалобы девичьиИз-под зажимающей рот руки.Пламя костра, пламя костра, колонныКрасных стволов и оглушительный гик.Ржавые листья топчет гость влюбленный —Кружащийся в толпе бенгальский тигр.Капли крови текут с усов колючих,Томно ему, он сыт, он опьянел,Слишком, слишком много бубнов гремучих,Слишком много сладких, пахучих тел.Ах, кто помнит его в дыму сигарном,Где пробки хлопают, люди кричат,На мокром столе чубуком янтарнымЗлого сердца отстукивающим такт?Девушка, что же ты? Ведь гость богатый,Стань пред ним как комета в ночи.Сердце крылатое в груди косматойВырви, вырви сердце и растопчи!Шире, все шире, кругами, кругамиХоди, ходи и рукою мани.Так пар вечерний плавает лугами,Когда за лесом огни и огни.Вот струны-быки и слева, и справа.Рога их — смерть и мычанье — беда.У них на пастбище горькие травы,Колючий волчец, полынь, лебеда.Хочет встать, не может... кремень зубчатый,Зубчатый кремень как гортанный крик.Под бархатной лапой, грозно подъятой,В его крылатое сердце проник.Что ж, господа, половина шестого?Счет, Асмодей, нам приготовь!Девушка, смеясь, с полосы кремневойУзким язычком слизывает кровь.
посвящ., автограф 3
Нине Шишкиной-Цурмиллен
4–5
Сходились узлы золотых шнуров.Струна, и гортанный вопль, и сразу
14
Красных стволов и оглушитель гик,
27–28
Грозою ангелов, сладким соблазномС кровавой лилией в черной руке?