Читаем Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 8. Письма полностью

Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 8. Письма

Я много работаю, и все больше над стихами. Стараюсь, по Вашему совету, отыскивать новые размеры, пользоваться аллитерацией и внутренними рифмами. Хочу, чтобы «Золотая магия» уже не была «ученической книгой», как «Ром<антические> цветы». Посылаю одно такое стихотворение. Может быть, возьмете для «Весов».

Я безумно заинтересован «Основами поэзии».

Искренне преданный Вам Н. Гумилев.

P. S. В Ваших словах о рецензии Анненского есть много правды.

Охота

Князь вынул бич и кинул клич, —Грозу охотничьих добыч,И белый конь, душа погонь,Ворвался в стынущую сонь.Удар копыт в снегу шуршит

И зверь встает, и зверь бежит,Но не спастись ни в глубь, ни в высь,Как змеи, стрелы понеслись.Их легкий взмах наводит страхНа неуклюжих россомах,Грызет их медь седой медведь,Но все же должен умереть,И легче птиц, склоняясь ниц,Князь ищет четкий след лисиц.Но вечер ал, и князь устал,Прилег на мох и задремал.

Не дремлет конь — его не тронь —Огонь в очах его, огонь.И волк равнин, крадется финнТуда, где дремлет властелин,А ночь светла, земля бела,Господь, спаси его от зла!

Н. Гумилев.

60. А. М. Ремизову

<Царское село. 9 февраля (?) 1909 г.>

Многоуважаемый и дорогой Алексей Михайлович.

Ваше письмо застало меня совсем больным. Я довольно сильно распростудился и не выхожу из дому, а поэтому и лишен возможности служить Вам, как обещал. Но я посоветовал бы Вам направить Толстого к Глаголину — благодаря Божерянову там почва налажена.

Я в периоде полного унынья. Ничего не пишу и не собираюсь. Если можно, я не дам Глаголину обещанной статьи о Кузмине.

Очень благодарю Вас за приглашение участвовать в Кощеевском вечере, но мне придется отказаться от него. Тот рассеянный образ жизни, который я вел за эту зиму, сводит на нет мои небольшие литературные способности.

Целую ручки Серафимы Павловны и жму Вашу.

Искренне Ваш Н. Гумилев.

P. S. Поклон нашим общим знакомым. Кажется, Толстой собирается серьезно приняться за наш альманах; если да, я перешлю ему рукопись Кузмина, которая сейчас у меня.

61. В. Я. Брюсову

<Царское село.> 26.11.<19>09 <г.>

Дорогой Валерий Яковлевич,

я не писал Вам целую вечность и две вечности не получаю от Вас писем. Что послужило причиной последнего, не знаю и никакой вины за собой не чувствую. Я три раза виделся с «Царицей Савской» (так Вы назвали однажды Вячеслава Ивановича), но в дионисианскую ересь не совратился. Ни на каких редакционных или иных собраньях, относительно которых Вы меня предостерегали, не бывал. Творчество мое идет без больших скачков, и я прилагаю все старанья, чтобы каждая вещь тем или иным была выше предыдущей. И то, что я очень редко получаю за него похвалы, служит, как мне кажется, лучшей гарантией того, что я не изменяю сам себе. Это в теории, а на практике я очень обескуражен и пишу по одному, по два стихотворенья в месяц. Три лучших, на мой взгляд, стихотворенья я уже послал Вам и предложил их для «Весов». На всякий случай напоминаю их начальные строчки («Князь вынул бич и кинул клич», «Давно вода в мехах иссякла», «В муках и пытках рождается слово»). Через полторы недели истекает ровно три месяца с тех пор, как они посланы, и, согласно объявленью «Весов», я буду считать их непринятыми, если не получу до тех пор известия о их принятьи. Я не знаю, как мне быть относительно «Скрипки Страдивариуса», про которую Толстой передавал мне Ваши слова, что принятие ее еще не решено, а Ликиардопуло на мой запрос не отвечал ни слова. Ведь она тоже лежит в редакции около трех месяцев. Но я хочу верить, что так или иначе инцидент с ней уладится и поэтому готовлю для «Весов» новый рассказ. Новых стихов я сейчас не посылаю, потому что большая часть их появится в альманахе «Акрополь», и я не хочу затруднять Вас чтеньем рукописи.

Искренне преданный Вам Н. Гумилев.

Царское село, Бульварная, д<ом> Георгиевского.

62. И. Ф. Анненскому

<Царское село. 4 марта 1909 г.>

Многоуважаемый Иннокентий Федорович.

Не согласитесь ли Вы посетить сегодня импровизированный литературный вечер, который устраивается у меня. Будет много писателей, и все они очень хотят познакомиться с Вами. И Вы сами можете догадаться об удовольствии, которое Вы доставите мне Вашим посещением. Все соберутся очень рано, потому что в 12 ч<асов> надо ехать на вокзал всем петербуржцам.

Искренне преданный Вам Н. Гумилев.

Бульварная, д<ом> Георгиевского.