Уныл внезапу лавр зеленый,Уныл и долу преклонен!Восстани, свыше вдохновенный,Восстани, бард, сын всех времен!Бери обвиту крепом лиру;Гласи на ней, поведай мируПечаль чувствительных сердец,Стон воинов непобедимых,В слезах среди трофеев зримых;Гласи... Потемкина конец!О, коль ужасную картинуПечальный гений мне открыл!Безмолвну вижу я долину;Не слышу помаванья крылНи здесь, ни там любимца Флоры —Всё томно, что ни встретят взоры!Поникнул злак, ручей молчит;И тот, кого весь юг страшится,Увы! простерт на холме зрится —Простерт, главу склоня на щит!Герой — геройски умираетВ виду попранных им градовИ дух свой небу возвращаетСредь ратников, своих сынов!Почил — и вопль вокруг раздался,И шумный глас молвы помчалсяВливать в сердца печаль и страх!Синил,[1] Бендеры изумленны,Героев слыша вопль плачевныйВ поверженных от них стенах;Очаков, гордый и под прахом,Чудится и сомненья полн,Чтоб тот, кто был дракону страхомВ степях, вертепах, среди волн,Кто рану дал ему глубоку,Был общему подвластен року!И черный Понт, надув хребет,Валит, ревет во слух Селиму,Объяту думой, нерешиму:«Воспрянь! уже Перуна нет!..»Но чьи там слышу томны лирыС Днепровых злачных берегов?Чей сладкий глас несут зефиры?То глас не смертных, но богов,То вопиют херсонски музы:«Увы! расторглись наши узы,Любитель наш навек с тобой!Давно ль беседовал ты с намиИ лиру испещрял цветами,[1]Готовясь в кроволитный бой?Давно ль Херсон, тобой украшен,Цветущ на бреге быстрых вод,Взирал с своих высоких башенНа твой со славою приход?Давно ль тебя мы здесь встречалиИ путь твой лавром устилали?Давно ль?.. » — и боле не могли...Из рук цевницы покатились,Главы к коленам их склонились,Власы упали до земли.Где, где не плачут и не стонутВо мзду Иракловых заслуг?В слезах там родственники тонут;Там одолженных страждет дух;Там, под соломенным покровом,Зрю воина в венке лавровомСреди родимыя семьи;Он алчно внемлющей супругеРассказывает, как на югеКнязь подвиги творил свои;Как в поле бился с супостатом;Как во стенах его карал,Как кончил жизнь... Тут белым платомТекущи слезы утирал...Слеза бесценная, священна,Из сердца чиста извлеченна! —О витий, что твоя хвала!Но сею ль жертвою одноюВоздашь, Россия, днесь герою,Которым славима была?Нет! сын твой вечно будет громок!Потемкина геройский ликУвидит поздный твой потомокИ возгласит: «Он был велик!»И вольный грек, забыв железы,Прольет пред ним сердечны слезы;И самый турк, нахмуря взор,Сынам своим его покажет:«Се бич наш был!» — вздохнув, он скажет —И муз его прославит хор.Ноябрь 1791