«О времена! о времена! —Собака, выходя из кухни, горько выла. —Прощайся и с костьми! будь вечно голоднаИ околей за то, что с верностью служила! Вот дождались каких мы дней!Безвременная смерть! уж нет нам и костей!»— «Да где ж они?» — вопрос ей сделала другая, Собака пожилая, Прикованна подле ворот.— «В котле, да не для нас, а для самих господ:Какой-то выдумщик, злодей собачью роду,И верно уж француз, пустил и кости в моду!Он выдумал из них дешевый суп варить И хочет им людей кормить; А нам уже ни кости! Я тресну с голода и злости!»— «А мой совет, — сказал на привязи мудрец, —В молчании терпеть, пока судьба сурова!Ведь этот случай нам не первый образец: Большой всегда на счет меньшова».<1805>
«Здорово, душенька?— влетя в окно, Пчела Так Мухе говорила. —Сказать ли весточку? Какой я сот слепила! Мой мед прозрачнее стекла; И как душист! как сладок, вкусен!»— «Поверю, — Муха ей ответствует, — ваш род Природно в том искусен;А я хотела б знать, каков-то будет плод,Продлятся ли жары?» — «Да! что-то будет с медом?»— «Ах! этот мед да мед, твоим всегдашним бредом!»— «Да для того, что мед...» — «Опять? нет сил терпеть... Какое малодушье!Я, право, получу от слов твоих удушье».— «Удушье? ничего! съесть меду да вспотеть,И всё пройдет; мой мед...» — «Чтоб быть тебе без жала! — С досадой Муха ей сказала. —Сокройся в улий свой, вралиха, иль молчи!» О, эгоисты-рифмачи!<1805>
Как ни велик и силен Слон, Однако же и он Поиман мудростью людскою:Превосходительный тяжелою стопоюСтупил по хворосту — и провалился в ров.Чрез час потом и Мышь подверглась той же доле.Но Мышке там простор; она, не тратя слов,Пошла карабкаться и выпрыгнула в поле;А великан мой, став по нужде философ,Не могши в западне ниже пошевелиться:«Увы! — кричит. — К чему ведет нас толщина?Что в росте? Мелочным не страх и провалиться,И Мышка в западне свободнее Слона!»<1810>
«Как жалок ты! — Быку Корова говорила.—Судьба тебя на труд всегдашний осудила».Наутро повели Корову на убой,К закланию богам. Бык, вспомни речь вчерашню,«Гордись, красавица, — сказал, — своей судьбой:Ты к алтарям идешь, а я — опять на пашню».<1810>