Полное собрание стихотворений

Великий Петр был первый большевик,Замысливший Россию перебросить,Склонениям и нравам вопреки,За сотни лет к ее грядущим далям.Он, как и мы, не знал иных путей,Опричь указа, казни и застенка,К осуществленью правды на земле.Не то мясник, а может быть, ваятель —Не в мраморе, а в мясе высекалОн топором живую Галатею,Кромсал ножом и шваркал лоскуты.Строителю необходимо сручье:Дворянство было первым Р.К.П. —Опричниною, гвардией, жандармом,И парником для ранних овощей.Но, наскоро его стесавши, невод

Закинул Петр в морскую глубину.Спустя сто лет иными рыбарямиНа невский брег был вытащен улов.В Петрову мрежь попался разночинец,Оторванный от родовых корней,Отстоянный в архивах канцелярий —Ручной Дантон, домашний Робеспьер, —Бесценный клад для революций сверху.Но просвещенных принцев испугалНеумолимый разум гильотины.Монархия извергла из себяДворянский цвет при Александре Первом,А семя разночинцев – при Втором.Не в первый раз без толка расточалиПравители созревшие плоды:Боярский сын – долбивший при ТишайшемВокабулы и вирши – при Петре

Служил царю армейским интендантом.Отправленный в Голландию ПетромУчиться навигации, вернувшись,Попал не в тон галантностям цариц.Екатерининский вольтерианецСвой праздный век в деревне пробрюзжал.Ученики французских эмигрантов,Детьми освобождавшие Париж,Сгноили жизнь на каторге в Сибири...Так шиворот-навыворот теклаИз рода в род разладица правлений.Но ныне рознь таила смысл иной:Отвергнутый царями разночинецУнес с собой рабочий пыл ПетраИ утаенный пламень революций:Книголюбивый новиковский дух,

Горячку и озноб Виссариона.От их корней пошел интеллигент.Его мы помним слабым и гонимым,В измятой шляпе, в сношенном пальто,Сутулым, бледным, с рваною бородкой,Страдающей улыбкой и в пенсне,Прекраснодушным, честным, мягкотелым,Оттиснутым, как точный негатив,По профилю самодержавья: шишка,Где у того кулак, где штык – дыра,На месте утвержденья – отрицанье,Идеи, чувства – всё наоборот,Всё «под углом гражданского протеста».Он верил в Божие небытие,В прогресс и в конституцию, в науку,Он утверждал (свидетель – Соловьев),Что «человек рожден от обезьяны,

А потому – нет большия любви,Как положить свою за ближних душу».Он был с рожденья отдан под надзор,Посажен в крепость, заперт в Шлиссельбурге,Судим, ссылаем, вешан и казнимНа каторге – по Ленам да по Карам...Почти сто лет он проносил в себе —В сухой мякине – искру Прометея,Собой вскормил и выносил огонь.Но – пасынок, изгой самодержавья —И кровь кровей, и кость его костей —Он вместе с ним в циклоне революцийРазмыкан был, растоптан и сожжен.Судьбы его печальней нет в России.И нам – вспоенным бурей этих лет —Век не избыть в себе его обиды:Гомункула, взращенного ПетромИз плесени в реторте Петербурга.