Какая-то печаль мне душу омрачает,Когда, кончая день, и шумный и пустой,Я возвращаюсь вновь в мой угол трудовой.Уединение мне грез не навевает:Оно язвит меня, оно меня пугает,Оно гнетет меня своею тишиной.Мне хочется бежать от дум моих тяжелых,В толпу мне хочется, где яркий блеск огней,И шум, и суета, и голоса людей!Я жажду смеха их, напевов их веселых,Румяных уст, цветов и радостных речей!Друзья, сказал бы я, я ваш. Я с покаяньемПришел на праздник ваш… Налейте мне бокал…Друзья, я был слепцом! Несбыточным мечтаньемЯ долго разум мой болезненно питал.Я долго верил в то, во что, как в бред, и детиНе верят в наши дни . . . . . . . . . .
Я рос тебе чужим, отверженный народ,И не тебе я пел в минуты вдохновенья.Твоих преданий мир, твоей печали гнет Мне чужд, как и твои ученья.И если б ты, как встарь, был счастлив и силен,И если б не был ты унижен целым светом, –Иным стремлением согрет и увлечен, Я б не пришел к тебе с приветом.Но в наши дни, когда под бременем скорбейТы гнешь чело свое и тщетно ждешь спасенья,В те дни, когда одно название «еврей» В устах толпы звучит как символ отверженья,Когда твои враги, как стая жадных псов,На части рвут тебя, ругаясь над тобою, –Дай скромно стать и мне в ряды твоих бойцов, Народ, обиженный судьбою!
В кругу твоих подруг одна ты не смеялась…Печально возвратись с их праздника домой,Ты села у окна и горько разрыдалась,Упав на кисти рук усталой головой…Ночь медленно плыла… Над городом мерцалиОгни несчетных звезд… Остывшая земляТомилась негой сна, и чутко трепетали,Вдоль улицы теснясь, густые тополя…Весна одела их нарядом серебристым.Весна была во всем – ив шорохе садов,И в говоре реки, и в воздухе душистом,И в раннем блеске зорь, и в песнях соловьев.Весна, весна пришла!.. Не мучь себя тоскою,Взгляни смелей туда, в загадочную даль!..Я убаюкаю, развею, успокоюТвою гнетущую, тяжелую печаль!..