Безотрадные ночи! Счастливые дни!Как стрела, как мечта пронеслися они.Я не год пережил, а десятки годов,То страдал и томился под гнетом оков,То несбыточным счастием был опьянен…Я не знаю, то правда была или сон.Мчалась тройка по свежему снегу в глуши,И была ты со мной, и кругом ни души…Лишь мелькали деревья в серебряной мгле,И казалось, что всё в небесах, на землеМне шептало: люби, позабудь обо всем…Я не знаю, что правдою было, что сном!И теперь меня мысль роковая гнетет:Что пошлет он мне, новый, неведомый год?Ждет ли светлое счастье меня впереди,Иль последнее пламя потухнет в груди,И опять побреду я живым мертвецом…Я не знаю, что правдою будет, что сном!
Декабрь 1881
«Из отроческих лет он выходил едва…»
Из отроческих лет он выходил едва,Когда она его безумно полюбилаЗа кудри детские, за пылкие слова.Семью и мужа – всё она тогда забыла!Теперь пред юношей, роскошна и пышна,Вся жизнь раскинулась, – орел расправил крылья,И чует в воздухе недоброе она,И замирает вся от гневного бессилья.В тревоге и тоске ее блуждает взгляд,Как будто в нем застыл вопрос и сердце гложет:«Где он, что с ним, и с кем часы его летят?..»Всё знать она должна и знать, увы! – не может.И мечется она, всем слухам и речамВнимая горячо, то веря, то не веря,Бесцельной яростью напоминая намПредсмертные прыжки израненного зверя.
Март 1882
Г. Карцову
Настойчиво, прилежно, терпеливо, Порой таинственно, как тать,Плоды моей фантазии ленивой Ты в эту вписывал тетрадь.Укрой ее от любопытных взоров, Не отдавай на суд людей,На смех и гул пристрастных приговоров Заветный мир души моей!Когда ж улягусь я на дне могилы И, покорясь своей судьбе,Одну лишь память праздного кутилы Оставлю в мире по себе,–Пускай тебе тетрадь напомнит эта Сердечной дружбы нашей дни,И ты тогда забытого поэта Хоть добрым словом помяни!