Полное собрание стихотворений и поэм. Том III

– Эмоций! – крикнул Ефименков. – Не так поёт! Не так! – простонал он: – Разве так поют отчаянную вещь “Очи чёрные”? Разве так поют, а? – обратился он к мадам и компании. – Рот открывай! Не спи! – закричал он парню и, неодобрительно качая головой, стал выбираться из-за стола. Выбираясь, он задел бокал, и бокал, ударившись о пепельницу, раскололся. Равнодушно оглянувшись на осколки бокала и пролитое вино, Ефименков выбрался к певцу и, схватив его за рукав, подтянул парня к столу. Задницей ткнул его в край стола и сказал: – Не надо, не пой, милый человек, эту песню, если не умеешь! – Певец глупо улыбался. Значительно омноголюдившийся зал полусотней очей наблюдал непонятную сцену.

– Ты даже не в том ритме поёшь! Ты поёшь сонно, а “Очи чёрные” следует исполнять страстно. Понял?

«Понял». Певец глядел не на Ефименкова, но на мадам-хозяйку, которая равнодушно наблюдала за сценой.

Очевидно, точно с таким же спокойствием, потягивая чай, она наблюдала бы за тем, как Ефименков душит её певца».

Евтушенко упоминает Лимонова в поэме «Мама и нейтронная бомба» (1982) – «Поэма дерьмовая, даже моё появление её не спасает», заметит на этот счёт Лимонов в «Книге мёртвых» (2000). Здесь важно зафиксировать, что Евгений Александрович был первым биографом Лимонова. Более того, он и создал тот самый канон, которому следовал потом Эммануэль Каррер, автор мирового бестселлера Limonov, – когда биограф послушно следует за героем, точнее творимой им жизнестроительной легендой.

Из поэмы «Мама и нейтронная бомба»:

Я встретился с Лёвой случайно в Нью-Йоркев доме миллионера Питера Спрэйга,

где тогда служил мажордомомбывший харьковский поэт Эдик,получившний это местоблагодаря протекциимажордомши-мулатки,которую вызвала мама,медленно умирающая в Луизиане.Эдик,

по мнению эмигрантской общественности –чеховский гадкий мальчик,приготовляющий динамитпод гостеприимной крышейкапиталиста,тогда писал свою страшную,потрясающую исповедь эмигрантав комнатушке с портретами Че Гевары

и полковника Кадаффи.Миллионер отсутствовал.Он улетел на «конкорде»в Англиюна собственную фабрику автомобилей«Остин Мартин»,и Эдик пил «Шато Мутон Ротшильд» 1935 года,если я не ошибаюсь,

года собственного рождения,и заедал щами из кислой капусты,купленной в польской эмигрантской лавкена Лексингтон-авеню.

Евтушенко, оговорившись «если не ошибаюсь», разумеется, ошибается, состарив Лимонова на целых восемь лет.

«…повыше рангом – Вознесенского». Андрей Андреевич Вознесенский (1933–2010) – поэт, прозаик, художник, архитектор. Появится ещё раз в стихотворении «Свободно вращаясь в бульёне…», которое строится на воспоминаниях о Леониде Губанове: Вознесенский понадобится, чтобы ещё раз уколоть Губанова («Поэт, некрасивый мерзавец, / Он за Вознесенским икал»).