Полное собрание стихотворений. Том 1

Моих стихов – давно забытых…

(1855)

229.

Зачем насмешливо ревнуешь,

Зачем, быть может, негодуешь,

Что музу темную мою

Я прославляю и пою?

Не знаю я тесней союза,

Сходней желаний и страстей -

С тобой, моя вторая муза,

У музы юности моей!

Ты ей родная с колыбели…

Не так же ль в юные лета

И над тобою тяготели

Забота, скорбь и нищета?

Ты под своим родимым кровом

Врагов озлобленных нашла

И в отчуждении суровом

Печально детство провела.

Ты в жизнь невесело вступила…

Ценой страданья и борьбы,

Ценой кровавых слез купила

Ты каждый шаг своей судьбы.

Ты много вынесла гонений,

Суровых бурь, враждебных встреч,

Чтобы святыню убеждений,

Свободу сердца уберечь.

Но, устояв душою твердой,

Несокрушимая в борьбе,

Нашла ты в ненависти гордой

Опору прочную себе.

Ты так встречаешь испытанья,

Так презираешь ты людей,

Как будто люди и страданья

Слабее гордости твоей.

И говорят: ценою чувства,

Ценой душевной теплоты

Презренья страшное искусство

И гордый смех купила ты.

Нет, грудь твоя полна участья!..

Когда порой снимаешь ты

Личину гордого бесстрастья,

Неумолимой красоты,

Когда скорбишь, когда рыдаешь

В величьи слабости твоей -

Я знаю, как ты проклинаешь,

Как ненавидишь ты людей!

В груди, трепещущей любовью,

Вражда бесплодно говорит,

И сердце, обливаясь кровью,

Чужою скорбию болит.

Не дикий гнев, не жажда мщенья

В душе скорбящей разлита -

Святое слово всепрощенья

Лепечут слабые уста.

Так, помню, истощив напрасно

Всё буйство скорби и страстей,

Смирялась кротко и прекрасно

Вдруг Муза юности моей.

Слезой увлажнены ланиты,

Глаза поникнуты к земле,

И свежим тернием увитый

Венец страданья на челе…

(Между 1852 и 1855)

230.

И так за годом год… Конечно, не совсем

Разнообразно… да зато спокойно,

Благонамеренно, благопристойно…

И благоприобретенье меж тем

Расти всё будет… Счастие малюток

Упрочится… Да что ж?.. И кроме шуток,

Чем худо?.. [а? решайся-ка, сестра,

А ежели когда-нибудь хандра

Найдет случайно…]

(Между 1853 и 1855)

231. Послание к поэту-старожилу

В крылах отяжелевший грач,

Когда-то на Парнас летавший!

Давно ли нам прислал ты "Плач"

О русской музе – задремавшей?

И что же? не прошло двух лет,

Как всё вверх дном перевернулось:

И поднял голову поэт,

И вновь поэзия проснулась!

Нам музу новую свою

Представил автор "Арлекина",

И тот, кто, равен соловью,

Природу нам воспел, – Щербина!

Никитин, мещанин-поэт,

Различных пробует Пегасов,

Как птица распевает Фет,

Стихи печатает Некрасов,

Ленивый даже Огарев -

И тот пустил в печать отрывок,

Стахович нам поет коров

И вкус густых и свежих сливок.

Поэтов новых всех родов

Фаланга целая готова,

И даже старых голосов

Два-три услышали мы снова.

Что ж? в добрый час! смелее, марш!..

Проснулись Солоницын, Греков,

И, может быть, проснется Шарш

И отзовется Печенегов!..

(Весна 1855)

232.

Еще скончался честный человек,

А отчего? Бог ведает единый!

В наш роковой и благодушный век

Для смерти более одной причиной.

Не от одних завалов и простуд

И на Руси теперь уж люди мрут…

Понятна нам трагическая повесть

Свершившего злодейство,- если он

Умрет, недугом тайным поражен,

Мы говорим: его убила совесть.

Но нас не поражает человек,

На дело благородное рожденный

И грустно проводящий темный век

В бездействии, в работе принужденной

Или в разгуле жалком; кто желал

Служить Добру, для ближнего трудиться

И в жажде дела сам себя ломал,

Готовый на немногом помириться,

Но присмирел и руки опустил

В сознании своих напрасных сил -

Успев, как говорят, перебеситься!

Не понимаем мы глубоких мук,

Которыми болит душа иная,

Внимая в жизни вечно ложный звук

И в праздности невольной изнывая.

Нам юноша, стремящийся к добру,

Смешон – восторженностью странной,

А зрелый муж, поверженный в хандру,

Смешон – тоскою постоянной.

Покорствуя решению судьбы,

Не ищет он обидных сожалений,

И мы не видим внутренней борьбы,

Ни слез его, ни тайных угрызений,

И ежели сразит его судьба,

Нам смерть его покажется случайной,

И никому не интересной тайной

Останется сокрытая борьба,

Убившая страдальца…

(Между 21 мая и 7 июня 1855)

233. Карета

О филантропы русские! Бог с вами!

Вы непритворно любите народ,

А ездите с огромными гвоздями,

Чтобы впотьмах усталый пешеход

Или шалун мальчишка, кто случится,

Вскочивши на запятки, заплатил

Увечьем за желанье прокатиться

За вашим экипажем…

(Между 21 мая и 7 июня 1855)

234.

Ты меня отослала далеко

От себя – говорила мне ты,

Что я буду спокоен глубоко,

Убежав городской суеты.

Это, друг мой, пустая химера -

И как поздно я понял ее.

Друг, во мне поколеблена вера

В благородное сердце твое.

(Лето 1855)

235.

Фантазии недремлющей моей

И опыта мучительного дети,

Вы – планы тысячи поэм и повестей -

Вы нерожденные должны погибнуть в Лете.

(Лето 1855)

236.

О, не склоняй победной головы

В унынии, разумный сын отчизны.

Не говори: погибли мы. Увы!-

Бесплодна грусть, напрасны укоризны.

(29 августа 1855)

237.

Не знаю, как созданы люди другие,-

Мне любы и дороги блага земные.

Я милую землю, я солнце люблю,

Желаю, надеюсь, страстями киплю.

И жаден мой слух, и мой глаз любопытен,