Не возвратите счастья мне,Хоть дышит в вас оно,С ним в промелькнувшей старинеПростился я давно.Не нарушайте ж, я молю,Вы сна души моейИ слова страшного: люблюНе повторяйте ей!
1821 или 1822
РОМАНС (Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане)
Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане,Одинок воздыхал витязь на кургане.Свежих трав не щипал конь его унылый,«Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!»Не к добру грудь моя тяжко вздыхает,Не к добру сердце мое что-то предвещает;Не к добру без еды ты стоишь унылый!Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!»Конь вздрогнул, и сильней витязь возмутился,В милый край, в страшный край как стрела пустился.Ночь прошла, все светло: виден храм с дубровой,Конь заржал, конь взвился над могилой новой.
1821 или 1822
В АЛЬБОМ Б
У нас, у небольших певцов,Рука и сердце в вечной ссоре:Одной тебе, без лишних слов,Давно бы несколько стиховСердечных молвило, на гореМоих воинственных врагов;Другая ж лето все чертилаВ стихах тяжелых вялый вздор,А между тем и воды с горИ из чернильницы чернилаРок увлекал с толпой часов.О, твой альбом-очарователь!С ним замечтаться я готов.В теченьи стольких вечеровОн, как старинный мой приятель,Мне о былом воспоминал!С ним о тебе я толковал,Его любезный обладатель!И на листках его встречалЧерты людей, тобой любимыхИ у меня в душе хранимыхПо доброте, по ласкам ихИ образованному чувствуК свободно-сладкому искусствуСестер бессмертно молодых.
1821 или 1822
ПЕТЕРБУРГСКИМ ЦЕНЗОРАМ
Перед вами нуль Тимковский!В вашей славе он погас;Вы по совести поповской,Цензируя, жмете нас.Славьтесь, Бируков, Красовский!Вам дивится даже князь!Член тюремный и БиблейскийЦензор, мистик и срамец,Он с душонкою еврейской,Наш гонитель, князя льстец.Славься, славься, дух лакейский,Славься, доблестный подлец!Вас и дух святый робеет;Он, как мы у вас в когтях;Появиться он не смеетДаже в Глинкиных стихах.Вот как семя злое зреет!Вот как всё у нас в тисках!Ни угрозою, ни лаской,Видно, вас не уломать;Олин и Григорий СпасскийПодозренья в вас родят.Славьтесь цензорской указкой!Таски вам не миновать.
Между 1821 и 1824
ЗАСТОЛЬНАЯ ПЕСНЯ
ES KANN SCHON NICHT IMMER SO BLEIBEN[3]
(Посвящена Баратынскому и Коншину)
Ничто не бессмертно, не прочноПод вечно изменной луной,И все расцветает и вянет,Рожденное бедной землей.И прежде нас много, веселых,Полюбят любовь и вино,И в честь нам напенят бокалы,Любившим и пившим давно.Теперь мы доверчиво, дружноИ тесно за чашей сидим.О дружба, да вечно пылаемОгнем мы бессмертным твоим!
1822 Роченсальм, в Финляндии
(19 ОКТЯБРЯ 1822 ГОДА)