Полнолуние

— Которое «Шансон». Поговори с персоналом про тот день. Видел ли кто Алину, подходила ли она к отцу, может, кто разговор слышал? Опять же, вдруг есть видеозапись. Не думаю, что там что-то выстрелит, но отработать все равно надо. Теперь вы, Петр Григорьевич. Такой вопрос — вы соседей этой, как ее…

— Колесниковой? — угадал участковый.

— Колесниковой. Вы ее соседей опрашивали? Кто-то видел, как девочка выходила после занятий?

— Опрашивал. И не только соседей. У меня вот список домов есть, — Колычев раскрыл записную книжку, одна из страниц которой была почти полностью заполнена цифрами, почти треть из которых была перечеркнута, — в субботу ходил, воскресенье, ну и сегодня до обеда прошелся. Но пока без толку.

— Сколько всего народа живет в поселке?

— Почти пять тысяч. Всех за день не обойдешь. Хотя, конечно, и так все знают, что случилось. Думаю, если бы кто что видел стоящее, сам пришел бы.

— Может, и так, — согласился Лунин, — но надо еще походить. Вернее будет.

— Похожу, — кивнул Колычев, — чего ж не походить-то. А если что иное потребуется, так вы говорите, я все сделаю.

— Непременно. — Илья хотел было уже отпустить участкового, но в последний момент вспомнил об еще одном интересовавшем его обстоятельстве. — Скажите, год назад, когда пропала другая девочка, вы здесь были?

— А где ж еще? Я тут уже лет двадцать как в участковых. Пять начальников колонии при мне сменилось. Вру, шесть! Двое на повышение ушли, трое на пенсию, а одного посадили. Но это еще давно, годов пятнадцать назад было.

— И что, тогда тоже никто ничего не видел, не слышал?

— Никто, — подтвердил участковый, — но тогда и уехать из поселка проще было. Про карантины никто и слыхом не слыхивал, автобус до города каждый день бегал. Да и, если честно, Ритку и не искали почти. Ей тогда шестнадцать только исполнилось, но уж больно девка резвая была, все во взрослую жизнь торопилась. Я вот подумал, вдруг вы ею интересоваться будете, захватил фотографию. — Колычев достал снимок, лежавший промеж страниц записной книжки. — Красивая деваха, глазища-то вон какие, утонуть можно. Но я вам так скажу, там, и кроме глаз, было на что посмотреть.

— Григорич, да ты ценитель юного тела, — усмехнулся Зубарев, — а с виду приличный человек, с усами.

Колычев вопросительно взглянул на Лунина.

— А что, кроме этого балабола, других оперов в области не нашлось? Или начальство не знало, как от него избавиться, сюда ткнуло?

— Сказали, что лучший сотрудник. — Бросив оценивающий взгляд на Вадима, Илья с сомнением покачал головой. — Думаете, обманули?

— Раскудахтались, — беззлобно погрозил им кулаком Зубарев, — ты давай, Григорич, лучше дальше рассказывай, где там еще у этой девицы тонуть можно было.

— Я сам-то не плавал, — губы участкового растянулись в добродушной улыбке, — врать не буду, но пацаны с ее класса за ней через одного бегали. Да только Ритке с ними, говорят, не интересно было. Ей вообще в поселке не шибко интересно казалось. Как говорится, огни большого города, они ведь манят. Вот и ее манили. Так что сто процентов дать, конечно, нельзя, но, скорее всего, она и впрямь в город укатила, а уж чего там с ней приключилось, никому не ведомо, может, и ничего хорошего, раз за год ни одной весточки не прислала.

— Она училась вместе с Алиной? — Илья делал быстрые пометки в своем блокноте.

— Да, в одном классе, — подтвердил участковый.

— Я вот думаю, — неуверенно вступил в разговор Макаров, — если эти дела и впрямь как-то связаны и девушек действительно убил один человек…

— То он больной на всю голову, — фыркнул Вадим. — Или оборотень. В полнолуние превращается в волка и съедает молодую девицу. Это мы и без тебя знаем. Только пока фактов, что убийца один и тот же, у нас нет. Мы даже не знаем, было ли убийство. Хоть одно! Эту вашу полную луну к делу не подошьешь, хотя, — он ехидно взглянул на Лунина, — с такой фамилией следователя можно и попытаться.

— У меня немного другая мысль, — лейтенант наконец решился продолжить, — если их убивает один человек, и этот человек, скажем так, не совсем здоров, возникает вопрос: откуда он взялся? До этого же в поселке ничего подобного не происходило. Может быть, надо отследить тех, кто переехал сюда последние три-четыре года?

— А может быть, это подрос кто-то из одноклассников этих девиц, — подхватил Зубарев, — а может быть, этот маньяк сорок лет терпел, а на сорок первом не выдержал. Может быть что угодно. И кто угодно. Вон, смотри, наш участковый как притих. А что, если это он порешил обеих? А теперь сидит, слушает, как мы расследование вести будем.

— Нет, я понимаю, у тебя во рту пропеллер, но это уже перебор! — возмутился Колычев.

— Да ладно, Григорич, — хлопнул его по плечу оперативник, — это же я к слову, чтоб молодежь понимала — нельзя на какой-то одной версии замыкаться. Сперва надо во все стороны посмотреть, башкой покрутить.