Полнолуние

— Так почему расселись? Он что, помогать перестал?

— Ничего он не перестал. Алина сама так решила. Она всем нам сказала, когда с Димкой рядом сидишь, даже если все сам знаешь, все равно что-нибудь да спросишь. А она принципиальная, сама хотела, своей головой. У нас ведь, знаете, ЕГЭ на носу, там у Димки не спросишь.

— Логично, — согласился было Илья, но тут же нахмурился. — Она же в консерваторию поступать собиралась. Там что, физика нужна? Да и математика вряд ли.

— Вот что вы сейчас сказали? — Девушка выставила в сторону Ильи миниатюрный указательный палец.

— Что? — смутился Лунин.

— Вы сказали: «Логично». Понимаете? Логика — она ведь любому человеку нужна, вот даже вам. Думаете, чтобы музыку сочинять, она не нужна?

— Никогда не думал на эту тему, — признался Илья.

— Нужна, еще как нужна! — с жаром заверила его собеседница. — Вот вы знаете, что такое гармония?

— Стоп, — защищаясь, Илья выставил вперед ладони, — я все понял. Оставим в покое гармонию. Давай так, ты сейчас в коридор выйдешь, а Диме Борискину скажешь, чтобы он зашел. Только не надо никому говорить, что я о нем спрашивал. Договорились?

Кивнув, девушка стремительно проскочила мимо предупредительно распахнувшего перед ней дверь Лунина.

— С Кнолем вы уже разговаривали?

Оба оперативника удивленно уставились на Лунина.

— С Кнолем? — непонимающе переспросил наконец Макаров. — А он-то здесь как окажется?

— Олег, — раздраженно бросил Лунин, — Олег Кноль, он же учится в этом классе. Вы что, списки не смотрели?

— А Олег ушел.

Услышав голос за спиной, Илья быстро обернулся. Дима Борискин был сантиметров на двадцать выше только что покинувшей кабинет одноклассницы, но почти на столько же ниже самого Лунина. Он нерешительно стоял в дверном проеме, еще больше ссутулившись и втянув голову в плечи так, что длинная свисающая набок челка касалась его правого плеча.

— Куда ушел? — опешил Лунин. — Когда?

— Куда, я не знаю, — закрыв за собой дверь, Борискин так и остался стоять у входа, — а ушел он минут двадцать назад. Отец его приехал, сказал, что нечего здесь делать, и они вместе ушли. Наверное, домой поехали.

— Ясно, — первым порывом Ильи было немедленно отправиться на поиски, но затем он решил, что Кноли никуда от него не денутся, и беседа с ними у него состоится в любом случае. — Не стой в дверях, проходи.

Илья указал рукой на первую парту в центральном ряду. Молодой человек послушно занял один из стульев и удивленно покосился на с трудом уместившегося рядом с ним за партой Лунина.

— Ну, рассказывай, — подперев щеку ладонью, Илья изобразил внимательного слушателя, — с чего это вы с Алиной сидели за одной партой, сидели, а потом вдруг разбежались?

Нервно сцепленные пальцы рук подростка едва заметно подрагивали. Должно быть, куртку Борискин оставил в коридоре, и теперь рукава его толстовки задрались, обнажая еще не окрепшие, казавшиеся Илье необыкновенно тонкими запястья. На правой руке, прямо от основания большого пальца под рукав тянулась полоска шрама, уже зажившая, покрывшаяся готовой отлететь со дня на день корочкой. На левом же запястье из-под серого рукава виднелась яркая, разноцветная полоска ткани, возможно, манжета одетой под низ футболки с длинными рукавами. Илья наморщил лоб, пытаясь вспомнить, как их сейчас называют. Кажется, лонгслив, но уверен он не был.

— Ни с чего, — буркнул себе под нос подросток, — скучно ей со мной стало, вот и захотела с Катькой сидеть. Им-то вдвоем всегда найдется что обсудить.

— Катька — это Екатерина Кобзева, — поспешил объяснить Макаров, — мы с ней уже разговаривали.

— Потом, — перебил его Лунин и вновь повернулся к Борискину: — Хоть что-то ты можешь сказать? В старших классах ведь учителя не рассаживают. Раз вместе сидели, значит, дружили. Как минимум дружили! Так или что-то еще было?

— Не было ничего у нас! — Голос подростка сорвался в фальцет. — Дружили… Тут все друг с другом дружат, поселок-то не сильно большой. Бывает, конечно, что кто-то разругается, но не так, чтоб часто.

— А вы не ругались? — Илья попытался заглянуть мальчишке в глаза, но безуспешно.

— Что нам ругаться? Нам делить нечего.

Илья видел, что подросток вот-вот окончательно замкнется и перестанет отвечать на вопросы, поэтому переключился на другую тему.

— А шрам у тебя откуда?

— Кошка оцарапала. — Борискин машинально левой рукой подтянул рукав на правом запястье.

— Породистая, небось? — полюбопытствовал Лунин. — Говорят, кошки, если породистые, все с норовом.

— Персидская, — с явной неохотой, но уже не так агрессивно отозвался подросток, — так-то она добрая, только, когда разыграется, потом никак остановиться не может. Инстинкты срабатывают, думает, что она охотница.

— Инстинкты, — Илья задумчиво провел рукой по гладкой столешнице, — с инстинктами не поспоришь.