Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь)

Как пользоваться? – Так ли, чтобы в надежде на чудесную защиту ее не брать никаких мер предосторожности, нерадеть о своем здоровье, позволять себе все, что сокращает жизнь и губит ваши силы? Нет; это значило бы искушать силу Божию, поставлять св. великомученицу в необходимость благоприятствовать невоздержной и порочной жизни. Так ли, чтобы по надежде на чудесное спасение от внезапной смерти отлагать со дня на день свое приготовление к смерти, жить, не думая о конце жизни и о том отчете, который ожидает всех нас за гробом? – Нет, это значило бы явно идти вопреки своему спасению, злоупотреблять помощью св. Божиих человеков, заставлять великомученицу благоприятствовать нераскаянности во грехах. Все таковые не имеют никакого права на ее помощь. «В противном случае, – скажет кто-либо, – зачем и стужать своими прошениями великомученице?» Затем, что, при всем нашем воздержании, все еще может быть множество непредвидимых и неотвратимых случаев, в коих жизнь наша может подвергнуться смертной опасности. О предохранении от этих-то опасностей мы должны молить великомученицу, – и она, без сомнения, предохранит или избавит нас от них, коль скоро мы будем молить ее о том с верой и любовью, молить для того, чтобы спасаемые ею от смерти временной, телесной, могли, чрез покаяние, спасти себя от смерти духовной и вечной. Аминь. (Составлено с некоторыми дополнениями по проповедям Иннокентия, архиепископа Херсонского, т. II, изд. Вольфа).

Пятый день

Поучение 1-е. Преп. Савва Освященный

^{(Добрые ли мы дети Церкви?)}

I. Юный Савва, впоследствии названный «освященным», память коего совершается ныне, трудился однажды в виноградном саду, очищая виноградные лозы, окапывая корни их и поливая водою, которую сам издалека носил с великим трудом. Изнемогший от жарких лучей восточного солнца, облитый собственным потом, он, как отрок, почувствовал большой голод и жажду, прислонился под тень ближайшего дерева и поднял разгоряченное чело свое к небу. На вершине дерева Савва увидел прекрасное, спелое яблоко, которое теперь было бы очень полезно ему для подкрепления сил и для утоления жажды и голода. Юный садовник сорвал яблоко и хотел вкусить, но вдруг ему пришло на мысль, что время, определенное уставом церковным для употребления плодов, еще не наступило. «Соблазн! – сказал себе Савва, рассматривая плод. – Вот также и райское яблоко было красиво и хорошо; но оно погубило моих праотцев: они вкусили его и преступили чрез то заповедь Божию. Не то же ли и я хочу теперь сделать, что сделали наши прародители в раю? Ведь и мне запрещено св. Церковью вкушать теперь этот плод… Нет, во всю жизнь мою до самой смерти не буду есть яблок за то, что это яблоко соблазнило меня и чуть не сделало преступником церковного устава!» И, несмотря на томительный голод и жажду, мудрый отрок бросил искусительный плод на землю и повел жизнь самую воздержную и осторожную, каждую мысль свою, каждое чувство и дело подвергая строгому разбору и самоосуждению. Конечно, он не хуже многих других знал, что яблоки вкушать не грех; помнил даже апостольское слово, что труждающемуся делателю прежде подобает вкушать от плодов труда своего: но устав Церкви он предпочел и голоду с жаждою, и красоте зрелого яблока (Четьи Минеи).

II. Мы нисколько не погрешим, возлюбленные во Христе братия мои, если назовем преп. Савву добрым, послушным сыном матери-Церкви.

Спросим себя: добрые ли мы дети матери нашей Церкви?

Мы называем Церковь своею матерью; но любим ли и чтим ли ее, как дети? Верны ли и послушны ли ей, как дети? Исполняем ли ее законы и уставы, как добрые дети исполняют повеление своих родителей? Храним ли ее порядки, как хранят их покорные дети в благочестивом семействе? Наша жизнь, наши дела, наши нравы и обычаи – суть ли нравы и обычаи, завещеваемые нам св. матерью нашею – Церковью? Что будем отвечать на эти и подобные им вопросы?.. Увы, братия возлюбленные, трогательная жалоба Господа на древнего Израиля так же верно может относиться и к нам: сыны родих и возвысих; тии же отвергошася Мене! (Ис. 1, 2–4).