Полный привод, или Километры вдоль нормальности

Немного удовлетворив потребность в поцелуе, Жаклин высвободилась и развернулась к Алексу спиной. Там имелась молния. Он аккуратно провёл собачкой по всей длине застёжки (с молниями не шутят, когда одежда в единственном экземпляре), и платье разошлось в стороны, открывая вид на такую красивую, тонкую, изящную, такую манящую женскую спинку. Александр, расстегнув застёжку бюстгальтера, с желанием прошёлся языком вдоль позвоночника, как бы собирая всю сладость с поверхности кожи девушки. Она пахла женщиной и была на вкус как женщина.

Любимая женщина. ЕГО женщина. Одна единственная на всём белом свете, которая заставляет плавиться и терять рассудок только лишь от прикосновений и поцелуев. Потом он поцеловал и лизнул её в плечико и шейку, просунул руки под одежду. Но Жаклин тут же развернулась и принялась высвобождаться из одежды и, естественно, запуталась, но и это уже было не важно, потому что Александр тоже помогал, забыв про то, что сам ещё одет полностью.

Девушка, спустив платье к ногам, вышла из него и откинула в сторону бюстгальтер. Александр понимал, что ему тоже нужно раздеться, но оторвать руки от её голых грудей пока не мог. Оставшись в одних трусиках, Жаклин видя, что от парня адекватного поведения и помощи ждать не стоит, принялась расстёгивать ему ширинку сама. А тот в этот момент пробовал дотянуться ртом до сосков, но было не очень удобно.

– Боже… у меня такое чувство… что мы сейчас разобьёмся на большой скорости, – запыхавшись, проговорила Жаклин. Она хотела хоть разговорам выяснить состояние мужчины и немного его очнуть, и у неё это даже получилось.

– Насмерть, – выдавил-таки из себя Алекс, не отрывая полоумного взгляда от полуголой девушки и освобождаясь от джинсов с боксёрами и сдёргивая с себя рубашку, и отшвырнул её в сторону в такой же манере, как она минутой назад куда-то отшвырнула бюстгальтер.

– Жаклин, малыш, – выпученными ошалелыми глазами уставился он на её трусики.

– Рви, – прозвучала команда.

Александр взялся за швы на её бёдрах, послышался треск ткани, потом ещё раз.

– Фух, – выдохнул мужчина, и улыбнулся, а Жаклин успела хихикнуть, но в следующее мгновение её уже подхватили под ягодицы сильные руки и понесли к дивану.

И на этом занятие любовью внезапно оборвалось, и начался животный трах.

Оба понимали, что после такой разлуки для того, чтобы дорасти, дотянуться до способности смаковать и наслаждаться каждым мгновение нужно иметь хотя бы отчасти вменяемое состояние, а таковое им пока и не снилось. Поэтому дальше началось даже не остервенение, нет – бешенство. Болезненное, нездоровое бешенство. У обоих была четырёхлетняя боль за плечами. Они мечтали и грезили о том, что сейчас происходит ни одну ночь и даже не месяц, а четыре грёбаных года.

Он вдалбливался в неё остервенело долго и исступлённо трудно, однако же с упоением, и к несказанному удовольствию обоих. Этот первый оргазм появился отнюдь не по щелчку пальцев и дался ему далеко не сразу. Жаклин была счастлива: у парня давненько не было секса. Уж врача-то он не провёл бы. Понимая, что и себе с оргазмом тоже нужно помочь, она потянулась руками к клитору и начала его ласкать.

Для Александр такой манёвр оказался сродни мощному впрыску афродизиака. Увидев, как Жаклин своими тоненькими пальчиками ласкает себя между ног, у него выстрелило сначала в мозгу, почти одновременно с этим в паху, он взвыл, вскинув подбородок вверх, и его затрясло так, что, если бы не нарастающий оргазм, мужчина реально испугался бы – такое с ним впервые, так его ещё не колотило никогда. Вымученный конвульсиями, он взревел, словно раненый медведь. Его буквально истязала и пытала сладостная эйфория, он упивался своей блаженной мукой. И Жаклин тоже. После того как она увидела, как его всего корёжит, а потом взрывает наслаждением, её одолело чувство победы.

Это было счастье. Даже не переведя дыхание, пара принялись целоваться, ласкать и любовно поглаживать друг друга. Оба блаженно улыбались. Александр нежил ладонями любимую женщину, которая только что заставила его вспомнить: как же это чертовски здорово, когда твоё тело идёт рука об руку с нутром, с душой и сливается с ним в синхронном экстазе. Какое же это счастье – купаться в этих беспрецедентных ощущениях наслаждения и плавиться от её близости, от её кожи, губ, рук и проливаться на неё горячим, обжигающим дождём чувства обожания, желания и любви и оставить в ней своё семя, частичку себя.

Жаклин же в этот момент вообще мало что понимала. Счастье текло по её венам, кружило вихрем в голове, щекотало кончики пальцев и душу. Он был с ней, её Александр, её любимый, горячий, упрямый, своенравный мальчик. Он дарил ей себя. Всего себя, без остатка. Она впитывала его всей кожей, ловила каждый душераздирающий стон наслаждения, и еле уловимый, слабый, страдальческий хрип желания.

– Малыш, – Александр не выдержал первым, – я хочу с тобой на остров. Хочу тебя на песке… в воде…

Жаклин захихикала.

– Ты такой романтик… – вымученно выдавила она, – Александр МакЛарен.