Читаем Полосатая жизнь (СИ) полностью

А дальше начиналась обычная жизнь. Наконец-то! Чем бы заняться? Может, удастся мир посмотреть? Очень интересно, как живут люди, например – в Австралии, аборигены. Вдруг по-другому? У них, точно, пятница не отличается от понедельника, а насчёт стоимости одежды они вообще не заморачиваются. Хотя, надо отметить, этому высокому парню – метр восемьдесят с хвостиком, с копной тёмных волос до плеч, яркими синими глазами и с грацией балетного танцора – всё было к лицу. А уж тем более – минимум одежды. Как-то так вышло, что Дима Панаев, практически не уделяя время спорту, имел отличные параметры и здоровье. Наверное, благодаря наследственности – его отец, Дмитрий Михайлович, сейчас слегка располневший, тоже надолго сохранил юношескую гибкость и стать.

Но устроить жизнь по-своему Диме не удалось. Вполне возможно, он бы стал каким-нибудь борцом против существующих стандартов и пошёл бы, например, в защитники экологии. Или стал бы работать в приюте для животных, тоже весьма страдающих от несовершенства этого мира. Просто из чувства протеста против принятых всеми правил. Хотя он никогда не имел даже кошки – у мамы была аллергия на шерсть. И он даже подумывал о том, чтобы стать ветеринаром. У животных ведь нет никаких рамок, одни инстинкты, с ними всё понятно. Но кто ж ему такое позволит? Родителям зачем-то край как понадобился его диплом о юридическом образовании. Очевидно, потом отец хотел впихнуть его в какую-нибудь свою госструктуру, диктующую другим правила и нормы жизни. О, майн гот! Дима не любит секты, заговоры и своды законов, ограничивающих свободу личности. Но отца, работавшего руководителем одного из департаментов и имеющего определённые навыки в том, как мягко диктовать свою волю, было трудно переубедить. Да и лениво. Он и сдался, но, чисто по наитию, настоял на архитектурном институте. Какая разница – всё равно ведь не отстанут. Главное – не юридический, это вообще смерть. Он точно знал – законы пишут, чтобы обходить их. А подлость Дима тоже не любил.

Учился Дима в архитектурном примерно также, как и в школе. То есть – отбывал учебные часы. Хотя, архитектура это такой же свод правил и норм, только ограничивающих свободу личности человека уже в жизненном пространстве. Называется – ЕНИР – единые нормы и правила, и СНИП – свод норм и правил. В стенах помещений, где обитает человек, во внешний мир прорублены дверцы и окошки. Очень символично. Люди привыкли замыкать себя в рамки. Почему бы не жить в лёгких прозрачных полусферах? Технологии это уже позволяют. Или, например, подземные города. На которые не влияют климатические перепады и внешние стихийные бедствия. Обустрой природные пещеры или же – более энергозатратный вариант – проруби шахты, тоннели, выдолбай помещения, подведи электричество и живи. Хоть тысячелетия без капремонтов. Часто ли человек смотрит в окна квартиры, где бывает лишь к вечеру? Всё больше – в компьютер или телевизор пялится. Он сейчас заменяет любые ландшафты.

Кстати, темой дипломного проекта Дмитрий Панаев выбрал подземный город. Комиссия похвалила его за оригинальность, поставив четвёрку. А мэтры от архитектуры посоветовали ему впредь не увлекаться новаторством. Хватит, мол, с нас Петры, в которой никто не живёт. Есть потребительский рынок, который диктует свои условия и всё такое. Знакомые рассуждения. ЕНИРы и СНИПы, их надо придерживаться и по ним строить дома. И жизнь. Люди предпочитают жить в домах, построенных по привычным стандартам, а не лезть под землю (с маленькой буквы).

Что ж, он понял. И будет теперь нарисовать им то, что они хотят. С сейсмоустойчивыми фундаментами, многотонными крышами, мощными стенами и окнами, прорубленными в реальную жизнь. Пользуйтесь! «Жи и ши пишется с буквой и», Меркурий остаётся Меркурием, даже если на нём никто не бывал, а Земля – землёй.

А он-то надеялся, что его жизнь станет исключением. Не вышло. И дело не в Архитектурном вузе – он был ничем не хуже любого другого Прокрустова ложа. Везде так. Его научили пользоваться справочниками? Он и будет.

Для начала он решил просто строить – дали чертежи, вот и встраивай в эти границы материю. Материализуй фундаменты, стены, крышу и, само собой – окна. Кстати, это у него это неплохо получилось. Сильно разозлился, наверное. Два год отработал мастером в строительной фирме с пафосным названием «Империя». А потом его повысили до прораба. Но дальше ему стало совсем неинтересно. И Дмитрий перешёл в частное Архитектурное бюро проектировщиком. И, став настоящим профессионалом в том, как соответствовать ожиданиям, рисовал стандартные коробки. Далее он опять заскучал. И перешёл работать экспертом в авторитетную фирму под названием ЧП «Экспертиза», дающую заключения проектной строительной документации. Там и работа была спокойнее, и оклад выше, и монстров ваять не надо. Просто ставь штампик, что этот монстр соответствует стандартам. И в ближайшие сто лет не рухнет.

Смешно. И грустно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 6. Казаки
Том 6. Казаки

Лев Толстой. Полное собрание сочинений. Том 6. Казаки «Казаки» — опубликованная в 1863 году повесть Льва Толстого о пребывании юнкера в станице терских казаков. Произведение явилось плодом десятилетней работы Толстого. В 1851 году как юнкер он отправился на Кавказ; ему пришлось прожить 5 месяцев в пятигорской избе, ожидая документы. Значительную часть времени Толстой проводил на охоте, в обществе казака Епишки, прототипа Ерошки из будущей повести. Затем он служил в артиллерийской батарее, расквартированной в расположенной на берегу Терека станице Старогладовской. Успех вышедшего в 1852 году первого произведения Льва Николаевича («Детство») сподвиг его на продолжение литературной деятельности. Летом 1853 года Толстой написал главу рукописи, озаглавленной им «Терской линией», о быте казаков. Повествование велось от лица прибывшего в станицу человека, и этот способ сохранялся до последней редакции «Казаков». В августе Толстой написал 3 главы кавказского романа «Беглец», лишь малые части которого вошли в финальной версии «Казаков». Далее писатель не возвращался к этой теме до 1856 года, когда возобновил работу над казачьей повестью (без упоминания об офицере). Офицер появился в апреле 1857 года, когда Толстой заново написал 3 главы «Беглеца». Именно там появились, хотя и скупо описанные, многие персонажи будущих «Казаков». Весной 1858 года Лев Николаевич снова работал над кавказским романом, и к маю было написано, без особых художественных изысков, 5 глав. Хотя они закачиваются свиданием Лукашки (тогда ещё называемого Киркой) с Марьяной, уже тогда писатель остановился на развязке, напечатанной в «Казаках». Тогда же стиль повествования был переведён в письма главного героя, офицера Ржавского. Осенью Толстой существенно обработал и расширил те же 5 глав. Зимой Лев Николаевич продолжил проработку и углубление первой части кавказского романа. Во время поездки по Швейцарии 1860 года писатель создал главу из третьей части планируемого романа, где Ржавский стал Олениным. К февралю 1862 года, когда Толстой вернулся к роману, он уже продал права на его публикацию Михаилу Каткову. Написав ещё 3 главы третьей части, в которых Оленин уже 3 года прожил с Марьяной, Толстой решил отказаться от создания романа. Однако Катков не согласился принять обратно плату за роман, и Лев Николаевич решил свести готовые главы романа в повесть. Он посвятил этой цели лето и осень 1862 года, добавив также несколько новых ярких эпизодов. Повесть была опубликована в январе 1863 года журналом Каткова «Русский вестник». «Казаки» получили самый широкий критический отклик среди всех произведений Толстого, написанных к тому моменту. Идея повести — прелесть близкой к природе жизни в отрыве от современной цивилизации — была понята всеми. Эдельсон поддержал Толстого, указав, что современный человек почерпнул из развития цивилизации лишь привычку к удобству и комфорту. Анненков назвал причиной перемен Оленина отсутствие самобытного характера, присущее большинству образованных россиян. В то же время многие критики, например Евгения Тур и Полонский, отрицательно отнеслись к идее романа, отказав образованным людям в праве на стремление к деградации[1]. Художественный стиль «Казаков» получил широкой признание даже среди критиков главной идеи. Много раз перечитывали повесть с восторгом отзывавшиеся о ней Тургенев[1] и Бунин[2]. В 1961 году вышла одноимённая советская экранизация повести. ПРЕДИСЛОВИЕ К ШЕСТОМУ ТОМУ. Повесть «Казаки» занимает в настоящем издании особый том вследствие большого объема нового рукописного материала. Неизданных дополнений на основании этого материала нами помещено около 7—8 печатных листов. Подробное описание всех сохранившихся рукописей повести, а также очерк сложной истории ее создания на протяжении одиннадцати лет читатель найдет в нашей объяснительной статье. < < Казаки. Кавказская повесть (1852-1862) >> I¬_ II_ III_ IV_ V_ VI_ VII_ VIII_ IX_ X_ XI_ XII_ XIII_ XIV_ XV_ XVI_ XVII_ XVIII_ XIX_ XX_ XXI_ XXII_ XXIII_ XXIV_ XXV_ XXVI_ XXVII_ XXVIII_ XXIX_ XXX_ XXXI_ XXXII_ XXXIII_ XXXIV_ XXXV_ XXXVI_ XXXVII_ XXXVIII_ XXXIX_ XL_ XLI_ XLII_ > * I. [ПРОДОЛЖЕНИЯ ПОВЕСТИ].[34] * A * Б. БѢГЛЕЦЪ * В.ЧАСТЬ 3-я * II. [ВАРИАНТЫ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ.] * № 1. БѢГЛЕЦЪ Глава 1-я. Марьяна Глава 2-я. Губковъ Глава 3-я. Встрѣча.[40] Глава 4-я * № 2. * Из варианта № 3 * № 3 [а) Редакция первая.] Глава 3-я [б) Вторая редакция конца.] * № 4. 14. Глава 4-я. 2-е письмо Ржавскаго къ своему пріятелю * № 5. КАЗАКИ Глава I * № 6 Глава II. Кордонъ * № 7. БѢГЛЕЦЪ * № 8. БѢГЛЕЦЪ I. Старое и новое II. Ожиданіе и трудъ * № 9 1. ОФИЦЕР 10. БѢГЛЫЙ КАЗАКЪ Глава I. Праздникъ Глава 2. Сидѣнка * № 11. МАРЬЯНА Глава 1.[64] 1 2. Оленинъ 3 3. Воспоминанья и мечты * № 12 * III. [КОНСПЕКТЫ И ПЕРЕЧНИ ГЛАВ.] № 1 № 2 № 3 № 4 № 5 № 6 № 7 № 8.[70] № 9 * IV. [КОПИИ] * Копия № 5. МАРЬЯНА. ЧАСТЬ I. Глава І-я * Из копии № 8 * Из копии № 9 > I_ II_ III_ > > > >

Лев Николаевич Толстой

Проза / Русская классическая проза / Повесть
Одно мгновенье
Одно мгновенье

Книга «Одно мгновенье» написана Анн Филип, вдовой известного французского актера Жерара Филипа.Жерар Филип умер совсем молодым, в расцвете творческих сил. Болезнь застала его врасплох. Всего три недели отделяют день его смерти от того дня, когда врачи сказали близким Жерара, что его ждет. Анн знала, что Жерар обречен, Жерар этого не знал. Он жил надеждой на выздоровление, планами на будущее. В последний вечер перед смертью он читал Еврипида, делал пометки в книге — готовился к новой роли. Утром его не стало.Трудно определить жанр книги Анн Филип. Это не повесть, не лирический дневник, не записки, в которых она воскрешает прошлое. Это монолог, обращенный к мужу, ее последний разговор с ним, в котором она говорит ему все, что не могла сказать при жизни, вспоминает о прожитых вместе годах. Это крик души, исповедь человека, который знает, что такое истинная любовь, рассказ о том, как эта любовь, верность тем идеалам, которым они вместе служили, помогли ей превозмочь горе, снова вернуться к жизни.

Анн Филип , Константин Михайлович Станюкович , Ромэн Ефремович Яров , Ромэн Яров

Фантастика / Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Русская классическая проза / Научная Фантастика / Повесть / Документальное