Полосатая жизнь (СИ)

Баба Клава всегда ощущала себя здесь негласным замдиректора. Кстати, фискаля начальству по доброте душевной обо всём и обо всех. Но парень на неё даже не оглянулся, что-то выбирая на полках. И баба Клава, побурчав, ускакала со своей шваброй за другим подозрительным покупателем – подвыпившим мужичком.

– Щас слямзит бутылку! А я этого не дозволю, – услышала Катя её бормотание. – Плати за неё потом свои кровные! Кровопивец!

Далее Катя отвлеклась – у неё очередь собралась.

Но вот этот чудак подошёл к её кассе. Оказалось, что на его голове уже гнездится круг краковской колбасы, надетой наподобие нимба прямо на панамку. Рюкзак он по-прежнему волочил за собой, прихватив ещё бутылку с кефиром. Катя, как полагается, выбила ему чек, но, не выдержав, хихикнула. Уж очень комично выглядел этот нимб, который он после пиканья терминала вернул на свою бедовую голову. В ответ парень весело подмигнул ей синим глазом и, чинно расплатившись, вышел, волоча следом рюкзак.

Покупатели в магазине проводили его оторопелыми взглядами. Но тут же, похоже, забыли о нём. Мало ли чокнутых? От своих забот не чокнуться бы.

А потом у Кати весь день почему-то было хорошее настроение.

«Интересно, а я бы смогла вот так? – выбивая чеки, думала она. – С рюкзаком на верёвке? По магазину? На голове – колбаса? Люди смотрят и у виска крутят. Ну, уж нет! Я бы не решилась. Может, у него в рюкзаке тяжёлые кирпичи, потому и волок? – Катя фыркнула, на что покупательница ответила возмущённым взглядом, и она вновь сделала лицо серьёзным – ещё нажалуется. – Зачем класть в рюкзак кирпичи? Да и парень выглядит качком, только что вышедшим из тренажёрного зала. Мог бы, наверное, тележку с кирпичами поднять, не то, что такой рюкзак – не охнув, закинуть себе на плечо. Хотя, опять же – зачем ходить в магазин с кирпичами?

А эти синие глаза… Нет, глаза, конечно, красивые. Но как он одет? Всё не по размеру. У кого-то с бельевой верёвки снял и заодно верёвку забрал, что ли? Откуда он тогда сбежал раздетый? В общем, сплошной ребус».

Вечером Катя даже поделилась этой странной историей со своей мамой, Тамарой Львовной – немного отяжелевшей в движениях блондинкой, но всё ещё очень интересной женщиной. Та заявила ей в ответ:

– Он, наверное, сумасшедший. Что за причуды? Колбаса на голове? Про рюкзак я вообще молчу.

– Нет, не похож он на сумасшедшего, мам. Только одет странно. Да ешё навыворот. И эта панамка…

– А я про что? И ведёт себя по-дурацки, да? – хмыкнула Тамара Львовна. – А так – ничего, вполне нормальный. Катюша, конечно же, он сумасшедший! Сейчас таких из психушки, если они не буйные, выпускают. До очередного кризиса.

– Ты думаешь? Жалко, – вздохнула Катя. – Молодой ещё. И симпатичный. Глаза такие синие. На Урганта похож. И, представляешь, он мне подмигнул, когда выходил.

– Ты с этим поосторожнее. Катюша! Глаза, брюнет, – нахмурилась Тамара Львовна. – Пристанет такой сумасшедший – не отвяжешься потом. И если что – у него справка.

– Да ну тебя, мама! – рассердилась Катя. – По-моему, он просто дурачился. Ну, глаза у него… не сумасшедшие.

Ей очень не хотелось верить в мамину версию. На самом деле ей этот чудак даже… понравился.

Глава 4

Подтопленцы

И снится Вере Павловне сон…

То есть, нет, не так – причём тут Чернышевский?

В эту ночь Катеньке приснился удивительный и страшный сон:

Будто плывёт она по бушующему морю на утлой лодчонке без паруса. Штормовой ветер болтает её вверх-вниз, мрачные небесные хляби низвергают ливень, а волны захлёстывают лодку, которая уже переполнена водой и вот-вот пойдёт на дно. Катя ухватилась за борта утлой лодчонки, но усталые руки соскальзывают, а ураганный ветер норовит сбросить её вместе с чёлном в тёмную и мрачную пучину…

И тут, когда лодочка в очередной раз взлетела на высоченный гребень, Катя увидела вдали чудесный остров. Там был штиль, а тучки, сбившись, как стадо белых барашков, лишь украшали небесный свод. С неба светило яркое солнце, зеленели пальмы, цвели яркие цветы, играла музыка, на берег набегали ласковые прозрачные волны, а по пирсу гуляли люди в лёгкой светлой одежде…

Катя протянула к этому чудесному острову руки, но тут ветер подхватил лодку и швырнул её вниз, а пенный мутный вал захлестнул её с головой…

Катя проснулась от собственного крика. На часах было только пять утра, но уснуть она больше не смогла. Приснится же такое! От гигантских волн и собственной беззащитности её до сих пор бросало в дрожь. И – ах, как же прекрасен был тот солнечный остров! И как недоступен…

***

Когда Катя подошла к входу в магазин, расположенному для персонала с тыла здания, на её пути встал охранник Костя, бывший военный.

– Привет, Катюш! – хмуро сказал он. – Сегодня работы не будет! Водопровод ночью прорвало и магазинчик наш затопило.

– Так, может, помочь надо – товар выносить? Воду вычерпывать? – воскликнула Катя, невольно вспомнив свой сон и переполненную лодку.

– Уж вынесли, милая! Грузчики ночью постарались, – отозвался кто-то.