Польский крест советской контрразведки

Капоцинский знал то, о чем писал. Ведь он сам был завербован польской разведкой и с 1921 г. значился в картотеке экспозитуры № 1 в Вильно как работающий в резидентуре «Вильк»[558]. Кстати говоря, в составе этой же резидентуры действовал и добровольно изъявивший желание помогать советской разведке поручик Н. Крошко. Еще в 1998 г., при подготовке к переизданию книги врангелевского разведчика В.Г. Орлова, я решил дать в приложении воспоминания Крошко, предоставленные мне Пресс-бюро Службы внешней разведки России. Так вот, в этих записках агента ВЧК-ОГПУ «А/3» (Крошко) есть следующий пассаж: «Через несколько дней я пришел в посольство… и снова был принят Кобецким (заместителем резидента ВЧК в Варшаве К.С. Баранским. — А.З.

). На этой встрече присутствовал еще один товарищ (резидент М.А. Логановский. — А.З.). Мне предложили подробно написать о савинковской организации в Варшаве, о ее взаимоотношениях с французской миссией и 2-м отделом польского генштаба, об их агентурной сети в пограничной полосе, в районе Сарн, Ровно, о деятельности эсера Кароля Вензьягольского (правильно Вендзягольский. — А.З.

)… то есть обо всем, что я тогда знал»[559]. А знал он и об этапном переправочном пункте ЦД в Ровно, где работал вместе с Капоцинским, но по линии савинковцев. Поэтому можно говорить о том, что Крошко был одним из источников информации ВЧК о существовании ЦД и забросках его агентов на советскую сторону.

Итак, к весне 1921 г. ЦД имел следующую структуру: Главный отдел (в Париже) — Варшавское отделение — этапный пункт в Ровно — переправочный пункт в приграничном Корце. Постепенно количество переправочных пунктов увеличивалось, когда на то соглашались Савинков и польская разведка. Теперь предстояло создавать отделения ЦД в Киеве, Москве и некоторых других городах советских республик.

Первым, кто проложил путь на Украину, был капитан Куцевалов. В знакомом ему городе, где проживали его сестры Зинаида и Леонида, Куцевалов освоился достаточно быстро. Он имел поддельные документы на фамилию «Мироненко», профессионально изготовленные польской разведкой, и надеялся, что будет реальная возможность действовать достаточно длительное время. Однако уже вскоре ему удалось выяснить, что подпольщики и сам Барцевич еще несколько месяцев назад были арестованы. Вот, что об этих событиях пишут украинские историки: «Филиал „Азбуки“, который возглавлял полковник Генштаба царской армии Барчевич (правильно Барцевич. — А.З.) (Сказков), был раскрыт чекистами в Киеве. При аресте белогвардейцев были выявлены их явки в Киеве, Харькове и других городах, установлены места переходов врангелевских связных через линию фронта, что позволило задержать и арестовать многих белогвардейских агентов»[560]

. Дополню сказанное сведениями из отчета Куцевалова, «Дорогой „Зело“, — писал Куцевалов, — нас постигло новое несчастье. Волянский, капитан, Вы, наверное, знаете (он работал в Киеве в 1919 г, в „Руси“, „Азбуке“ и в 1920 г. в разведке Врангеля) предал всех. Списки „Нац. Объединения“, „Киевского центра Добр. Армии“, „Азбуки“ имеются в Че-Ка. Расстреляны: „Фита“, сестра „747“, дочь „Око“ и еще около 17 человек; „Верочка“ и „Бомба“ были арестованы, сидели в Че-Ка. „Бомба“ была приговорена к расстрелу, ее удалось выкупить, „Верочка“ была отпущена»[561].

В создавшихся условиях Куцевалову ничего другого не оставалось, как создать новую подпольную ячейку, организовать обеспечение бесперебойной работы конспиративной квартиры, а также пункта для приема корреспонденции из-за границы и пересылки туда собранных сведений. Он завербовал своих сестер Зинаиду (псевдоним «Пианистка») и Леониду (псевдоним «Гимназистка»), восстановил связь с прапорщиком запаса инженерных войск, заведующим киевской нотариальной конторой А.П. Вельминым (псевдоним «Юрист») и предпринял попытки выйти на агента врангелевской разведки «747-го», проживавшего в Харькове. Всех их предполагалось использовать для формирования так называемой «линии связи ЦД», а следовательно, и выполнения заданий польской разведки.