Польский крест советской контрразведки

Независимо от этих агентов в Париже работала оперативная группа под руководством самого Алексеева. В ее состав входил и брат жены «Зонта» — Вейцман (псевдоним «Дух»). Его родственники давно проживали во французской столице и обеспечили чекистскому агенту легализацию. Вскоре «Дух» сумел внедриться в окружение некоторых руководителей Главного отдела ЦД, и в Москву стала поступать важная для разработки «С-1» информация. Но больше всего пользы в изучении ЦД принес агент группы «Зонта» врач Леонид Зинченко (Гольденштам). Он временно осел во Львове, где им руководил заместитель Алексеева, в будущем известный чекист Иван Запорожец[565]

. Первоначально они разрабатывали петлюровскую организацию и особое внимание при этом уделяли ее связи с экспозитурой № 5 польской разведки. Осенью 1921 г. Запорожец выехал в Прагу и приступил к разработке наряду с другими эмигрантскими структурами некоего почтово-телеграфного агентства «Славбюро». Это был запасной аппарат ЦД, в котором постоянно работали два человека: В.И. Менцель (псевдоним «Ватек») и «Рцы», фамилию которого чекисты так и не смогли установить[566]

.

В документах ЦД имеется указание на то, что в Праге в это время также находился (до отъезда в Варшаву) и капитан Куцевалов. Вероятно, что в их окружение и внедрились агенты Запорожца. Кроме того, как я уже упомянул, инспектор-организатор ЦД Вакар в сентябре 1921 г. тоже приехал в Прагу. Он намеревался через Менцеля добыть чехословацкий паспорт, чтобы не привлекать лишнего внимания центрального аппарата польской разведки, находясь во Львове до отправки на советскую территорию.

Тут, надо сказать, нашей разведгруппе сильно повезло. Оказалось, что Запорожец был давно, со времени подпольной работы в Киеве, знаком с Вакаром и пользовался у последнего полным доверием. У меня нет информации, встречались ли они в Праге, но известно одно — кто такой чешский инженер Николай Зелинский в ГПУ узнали своевременно. Изучением деятельности ЦД в Польше и персонально Вакара-«Зелинского» по прибытии того во Львов занялся агент Зинченко. Он тоже добился успеха в порученном деле. По крайней мере, уже ранней весной 1922 г. в ИНО ГПУ от «Зонта» поступила затребованная информация. Она была достаточно полной и включала данные о связи ЦД с польской разведкой. Таким образом, можно говорить о том, что нелегальная резидентура «Зонта» успешно справилась с полученным от Особого отдела ГПУ заданием.

Важную информацию о начале работы ЦД на советской территории в начале апреля 1922 г. добыли и чекисты Украины. Теперь у ОО ГПУ не осталось сомнений в необходимости активно заняться разработкой «Центра Действия» и завязать с ним оперативную игру с выходом не только на эту эмигрантскую структуру, но и на польские спецслужбы. Так началась операция «Синдикат-1». В первый месяц ее вел Особый, а с 6 мая 1922 г. — выделенный из него Контрразведывательный отдел ГПУ, конкретно его 6-е отделение во главе с Сосновским.

Теперь возвратимся к поездке Вакара в Киев и Москву. Перескажу события, к ней относящиеся, основываясь на исторической справке о ЦД, составленной самим Вакаром в 1926 г. Временно обосновавшись во Львове по фальшивым документам на имя инженера Зелинского, он приглашал к себе членов коллегии Варшавского отдела, сам выезжал в польскую столицу для ознакомления с их работой и подготовки к переходу границы. Тогда еще возглавлявший коллегию капитан Куцевалов («Слово»), известный 2-му отделу ПГШ под именем полковника Словинского, доложил о состоянии «линии связи» и явок в Киеве. «Ввиду невозможности проникать в пограничную полосу без разрешения польских властей, — писал Вакар, — „Варшавское отделение Центра Действия“ с разрешения Парижа поставило в известность о своем существовании и о своей деятельности польские власти; польские власти согласились не чинить препятствий „Центру Действия“, но потребовали за это от „Центра Действия“ предоставления им информации всякого рода о Советской России. По указанию Парижского центра, Варшавскому отделению было разрешено давать полякам эти сведения…»[567]Как бы оправдываясь, Вакар добавляет, что запрет был наложен лишь на передачу сведений военного характера, но в реальности это не соблюдалось. Если даже предположить, что Главный отдел ЦД состоял из одних наивных идеалистов и поэтому рассчитывал на строгое соблюдение своих предписаний, то польские разведчики добивались исполнения поставленных перед ними в Генеральном штабе задач, используя свою агентуру среди членов Варшавского отделения ЦД, сотрудников переправочных пунктов и курьеров. Напомню, что агентами польской разведки были председатель коллегии ВОЦД Евреинов и начальник этапного пункта в Ровно капитан Капоцинский (псевдоним «Орленок»). После освобождения из-под ареста согласился, пусть и под давлением офицеров 2-го отдела ПГШ, работать на поляков также и главный резидент в Киеве — Павловский. Ведь его престарелая мать, проживавшая в одиночестве в Варшаве практически в нищете, являлась фактически заложницей местной политической полиции и контрразведки.