Польский крест советской контрразведки

Так или иначе, но высшие советские власти приняли еще ряд решений, направленных на обеспечение охраны тыла действующей армии. В частности, 28 мая ВЦИК и Совет Труда и Обороны «ввиду усилившейся работы агентов польской шляхты в тылу Красной армии и в центре страны, ввиду ряда поджогов, взрывов, а также всех видов саботажа» постановили усилить режим военного положения и предоставить органам ВЧК права военных ревтрибуналов в отношении всех преступлений, направленных против военной безопасности нашего государства. Теперь чекистские органы могли самостоятельно выносить приговоры в отношении лиц, устроивших взрывы, поджоги, занимавшихся шпионажем, совершивших факт измены, а также допустивших нерадение в организации охраны складов и других военных объектов[242]

. ВЧК опубликовала в газетах следующее предупреждение: «Польская шляхта и белогвардейцы поднимают голову, хотят нанести в тылу удар нашей военной мощи, подорвать нашу боеспособность. Наша задача — уничтожить всех негодяев. ВЧК объявляет всем предателям, поджигателям и шептунам из подворотни беспощадную войну…»[243]

. Важный для чекистов приказ был подписан 10 июня 1920 г. Он развивал общие указания упомянутого выше декрета об объявлении некоторых губерний на военном положении. В нем губернским ЧК предписывалось «арестовывать опасных и вредных лиц польской национальности и объявлять их заложниками, представив списки в ВЧК»[244]

. Кроме того, надлежало отстранить от ответственных должностей поляков, за исключением лиц, о которых будут представлены серьезные гарантии президиумом Губернского комитета РКП(б). Через неделю последовал еще один приказ, требовавший усилить работу по борьбе с подрывными элементами, включая и польскую агентуру[245]

. Кстати говоря, оба приказа подписал заместитель председателя ВЧК И.К. Ксенофонтов. Что называется — проснулся.

Более оперативно действовало командование Западного фронта. Разрабатывая планы активной обороны и наступления, оно решило провести генеральную «чистку» тыла от дезертиров и вообще «вредного элемента», включая и высылку за тыловую линию лиц польской национальности. Думается, что это решение созрело не без рекомендации фронтового Особого отдела. В итоге на основании приказа Реввоенсовета были созданы специальные комиссии, в состав которых входили представители военной контрразведки. Как выяснил белорусский историк М. Анисяев, не только у военных, но и среди чекистов не было единого мнения о категориях выселяемых. К примеру, в Витебске комиссия в составе заместителя начальника Особого отдела 15-й армии — начальника его активной части С.С. Турло, представителя губернской ЧК и начальника гарнизона предложила учесть всех лиц польской национальности в возрасте от 16 до 60 лет. Однако присутствовавший на заседании, но не входивший в состав комиссии работник Центрального аппарата ОО ВЧК Ю. Маковский категорически настаивал на регистрации, а следовательно, и высылке такого же возраста литовцев. Пришлось вмешиваться Особому отделу ВЧК, разъяснившему ошибочность предложения Маковского[246]. На следующий день в витебских газетах был опубликован приказ об обязательной регистрации поляков указанного возраста. Неисполнившие приказ считались белогвардейскими шпионами и карались по законам военного времени. Не подлежали высылке только поляки — члены РКП(б).