Польский крест советской контрразведки

Польша прислала в Ригу значительную по количеству членов делегацию — до 80 человек. 5 октября удалось договориться по ряду вопросов, согласовать условия договора о перемирии и прелиминарном мире. Но 8 октября, как это было оговорено, подписать договор не удалось. Здесь интересно отметить поразительный для дипломатических встреч факт — секретарь польской делегации А. Ладощ практически открыто заявил, что отложить подписание документов его просил начальник 2-го отдела Генерального штаба Польши подполковник И. Матушевский. Якобы это было необходимо для того, чтобы польские части успели вступить в Минск хотя бы на несколько часов и изъять оставшиеся там важные документы польской разведки[291]

. Скорее всего, поляки беспокоились об архиве ПОВ, на основании документов которого можно было выйти на некоторых членов этой организации, задействованных в создании новых резидентур в Москве и Петрограде. В этом случае речь идет о деле, которое в чекистском делопроизводстве значилось как «С-219».

Это дело развивалось следующим образом. К начальнику активной части Особого отдела Охраны западных границ Республики 15 сентября 1920 г. прибыл на внеочередную встречу агент из числа контрабандистов и сообщил о прибытии в приграничный населенный пункт нескольких польских шпионов, которые намеревались нелегально перейти границу и направиться в Петроград. Чекисты поручили агенту предложить свои услуги эстонским пограничникам по сопровождению поляков через границу и до Пскова. Это удалось, и 16 сентября на конспиративной квартире «контрабандистов» в Пскове всю группу, состоявшую из 5 человек, арестовали[292]

. Можно говорить о крупной удаче чекистов, поскольку речь реально шла о попытке 2-го отдела польского Генштаба организовать резидентуры в Петрограде и Москве. Арестованные оказались членами ПОВ, перешедшими на службу в польскую разведку: Пухальский Владислав (Ольгерд; псевдоним «Вольский»), Святский Никодим (псевдоним «Светский»), Недзвяловская Мария (псевдоним «Навроцкая»), Дыбчинская Галина (псевдоним «Калина»), Борейко Леон (псевдоним «Суслин»).

Начнем с Борейко. Он родился в Смоленске в польской дворянской семье. Там же в 1915 г., будучи еще гимназистом, вступил в ПОВ, а в 1919 г. уехал в Варшаву и поступил во 2-й отдел ПГШ. Несколько раз нелегально ездил в Москву как курьер к главному резиденту И. Добржинскому и доставлял собранные им сведения. Далее состоял (под псевдонимом «Дрозд») резидентом польской разведки в Смоленске, где сумел устроиться на военную службу в военно-транспортный отдел штаба Западного фронта. Здесь же служил делопроизводителем по секретной переписке и агент «Дрозда» — А. Гольц. Вскрыть резидентуру Борейко тогда чекистам не удалось, несмотря на наличие в городе нескольких структур по борьбе с контрреволюцией и шпионажем. И вот теперь, будучи арестованным в сентябре 1920 г., он раскрыл многие секреты польской разведки. В частности, Борейко признался, что в августе во 2-м отделе ПГШ его инструктировал уже известный Особому отделу капитан Эмиссарский и дал следующие задания: а) выяснить дело Добржинского, и если подтвердится его добровольный переход на сторону большевиков, то организовать его ликвидацию; б) развить агентурную работу в Москве, Смоленске и Минске; в) организовать связь резидентуры в Москве с петроградской резидентурой; г) собрать сведения о состоянии Красной армии в целом и трудовых армиях в частности[293]

.

Еще одной интересной для чекистов фигурой оказалась Недзвяловская. Она являлась членом киевской ПОВ, до взятия города поляками работала по заданию организации в окружном военкомате и добывала ценные сведения. Вместе с отступавшими польскими частями покинула Киев и перебралась в Варшаву, где и стала работать во 2-м отделе ПГШ.

В этом отделе уже работал и Святский. Он непосредственно подчинялся начальнику разведки И. Матушевскому и майору Шетцелю. Задание Святского заключалось в объезде некоторых крупных городов Советской России и выявлении возможного начала новой мобилизации для польского фронта.