Полуночная роза

– Да, мы стараемся помочь тем, кого любим… Я все-таки надеюсь, что об Астбери останутся не только плохие воспоминания.

– Конечно! Не считая последних событий, мне здесь очень понравилось. А что теперь будет здесь? Что вы будете делать, пока Энтони в больнице? – спросила Ребекка.

– Теперь поместьем занимаются опекуны. Даже если его будут продавать, потребуется немало времени.

– Они могут продать поместье? Я думала, такое решение вправе принять лишь сам Энтони.

– К несчастью, его объявят недееспособным. Кстати, я уже собиралась написать вам, потому что я каждый день навещаю его в больнице, и он просил передать: он очень сожалеет, что напугал вас. Дело в том, что он полюбил вас и совсем запутался, бедняжка.

– Я знаю, доктор Трефузис все объяснил. Мне очень жаль.

– Не расстраивайтесь. Вы не виноваты, что ваша красота так на него подействовала. Но если вдруг захотите написать ему, он будет очень рад. Думаю, ему станет легче.

– Я напишу.

Лицо миссис Треватан просветлело.

– Мне нелегко его навещать: он постоянно плачет, просится домой и вообще не понимает, где находится, бедный ягненочек. Поэтому я и прошу, чтобы вы ему написали. У него никого нет, кроме меня.

– Да-да, обязательно напишу. А сейчас мне пора. Я уезжаю.

– Уверена, вы будете рады вернуться к своей обычной жизни в Нью-Йорке.

– Если честно, не представляю, – ответила Ребекка. – Мне будет вас не хватать, миссис Треватан.

– Ох, перестаньте, милочка, я сейчас заплачу. Вы такая славная. Идите сюда, я вас обниму.

Миссис Треватан распахнула руки, и Ребекка бросилась в ее объятия.

– Да, много воды утекло, с тех пор как вы сюда приехали, – вздохнула миссис Треватан, отпуская Ребекку. – А вы увидитесь с юным джентльменом из Индии?

– Не знаю.

– Конечно, дело не мое, но вы были бы прекрасной парой. Он гораздо лучше, чем этот актеришка – «Фигаро тут, Фигаро там»!.. Ну ладно, ступайте, я буду вами гордиться.

– Если вдруг захотите приехать в Нью-Йорк, то в моей квартире для вас всегда найдется место! – с чувством сказала Ребекка.

– Спасибо, солнышко, но вы ведь знаете: я не могу оставить его светлость даже на несколько дней. Мне тоже пишите, хорошо?

– Да, обязательно напишу, миссис Треватан.

– Ой, чуть не забыла. Возможно, вы захотите взять на память… – Женщина потянулась к подоконнику и достала срезанную Энтони розу. – Представляете, она не завяла! Лишь уронила пару лепестков, когда вы уехали несколько дней назад. Правда, красивый цвет? Засушите ее в книге. Она поможет вам запомнить его светлость, каким он был.

Ребекка взяла розу, понимая, что хочет сказать миссис Треватан, поднесла к лицу и вдохнула волшебный аромат.

– До свидания.

– До свидания, душенька.

Ребекка вышла из кухни в главный холл, остановилась под куполом и вспомнила, как впервые встретила Энтони.

– До свидания, – тихонько прошептала она.

48

Ари посмотрел в окно на пышную зелень городского сада, окружавшего викторианский особняк. С улицы раздавались крики детей.

– Архивариус мисс Кент ждет вас, – сказала секретарша.

– Благодарю, – ответил Ари, вставая и следуя за ней по узкому коридору. Специфический запах подгоревшей еды напомнил ему школьные дни в Англии.

За столом в тесном кабинете, заставленном шкафами, сидела маленькая чистенькая женщина лет шестидесяти.

– Добрый день, господин Малик. Должна заметить, что вы пошли по неправильному пути. Вам следовало связаться с агентством по усыновлению, а они бы запросили у нас информацию о вашем родственнике.

– Простите великодушно, мисс Кент, но по ряду причин – первая заключается в том, что я не знаю, под каким именем его могли привезти в приют, а вторая – в том, что я завтра улетаю в Индию – я решил сдаться на вашу милость.

– Понятно. Позвольте спросить, когда, по вашим сведениям, вашего предка привезли в приют?

– Насколько мне известно, восемьдесят девять лет назад. Двадцать второго августа тысяча девятьсот двадцать второго года.

– Ну, хоть какая-то точная информация, – сказала мисс Кент. – А сколько ему было лет?

– Около трех. Наполовину индиец, наполовину англичанин. С голубыми глазами. Его должен был привезти доктор Трефузис, хотя я не уверен, что он назвал свое истинное имя.

– Я вижу, вы хорошо информированы, господин Малик. Тем не менее сюда редко принимали детей такого возраста, особенно смешанной расы. Простите за аналогию, но совсем маленьким детям, как и щенкам, легче найти новый дом. А мы всегда считали своей главной целью найти им семью. Мир был тогда довольно жестоким местом, господин Малик.

– Не исключаю, что сделали щедрое пожертвование.

Мисс Кент оценивающе посмотрела на Ари, обдумывая необычную ситуацию.

– Несмотря на то, что вы решили обойти систему, рада сообщить вам, господин Малик, что нашему учреждению разрешается выдавать архивные справки родственникам по прошествии восьмидесяти лет. Надеюсь, вы понимаете: мы предполагаем, что человек уже мертв, и разглашение информации ему никак не повредит. Другие учреждения выдают такую информацию по истечении девяноста или даже ста десяти лет. Видите ли, продолжительность жизни в наше время значительно выросла.