Полуночные миры

И вдруг наткнулась на что-то. На кого-то. Я подумала, что это ещё одно чудовище, которое хочет убить меня. Его сильные руки обхватили мои плечи, не давая отстраниться. Я в страхе подняла голову. Передо мной стоял мужчина… странный мужчина… как будто бы до предела измученный жаждой. Это всё, что я сумела понять. Он вглядывался в моё лицо, словно узнав во мне кого-то. Выражение ненасытности таяло, его как будто бы растапливали воспоминания. Сначала сверкающие глаза метались по мне, потом мужчина тихо-тихо, еле слышно выдохнул чьё-то имя. Но, быть может, мне это только почудилось. Неожиданно мужчина обнял меня, привлекая к себе на грудь. Это ещё больше напугало меня. Я забилась в его руках. Он будто опомнился и, взглянув на меня ещё раз, уже более осмысленно, отстранил от себя.

— Не бойся, дитя моё. Я никому не позволю причинить тебе вред. С тобой ничего не случится, — его голос звучал неровно: то понижался до хрипа, то срывался. Но почему-то вселял веру…

Сзади раздался грохот. Незнакомец осторожно выпустил меня из объятий. Я снова сжалась в дрожащий испуганный комок на полу. Выхватив меч (меч?!), мужчина без раздумий бросился в ту сторону, откуда доносился шум. И тотчас же послышались громкие крики и рёв несущейся смерти. Через минуту, а может, и меньше (я точно не могу сказать, потому что для меня это время превратилось в вечность), он вернулся. Его одежда была сплошь залита кровью. Кровь стекала с меча, с полы плаща… Он остановился, переводя дыхание. Седеющие пряди длинных волос растрепались. Но…

Как ни странно, даже в моём воспалённом сознании мгновенно сложилось однозначное мнение насчёт этого человека. Даже в тот момент я не могла не заметить, что от моего спасителя веяло силой и властью. Его окружал ореол уверенности, внушающей чувство безопасности. Я верила ему. Я чувствовала, что он не бросит меня и действительно не позволит никому причинить мне вред.

Снова оказавшись в его тёплых и сильных руках, я зарыдала. Мой спаситель крепче прижал меня к себе. Снял плащ, укутал меня.

— Всё кончилось. Всё уже позади. Ты со мной. Теперь я тебя не оставлю.

Я не знаю, сколько времени прошло, пока я, закрыв глаза, мысленно пыталась унестись подальше от этого дома, от любимых мной людей… уже неживых… Я очнулась от внезапной колющей боли в шее, где-то над ключицей, — и не смогла даже вскрикнуть. А через мгновение — даже и двинуться: боль стала сильной до оцепенения. Ещё мгновение — и я, оказавшись за гранью боли, погрузилась в темноту…

2.

Всадники бесшумно приблизились к спящей деревне. Жажда утоления голода смешивалась в душах хищников со всепоглощающей страстью охоты. Добыча благоговейно спала, не подозревая о своей участи. Всадники остановили измученных животных на полном скаку. Первым из пятерых спешился предводитель. С полным достоинства видом он выпрямился и гордо вскинул голову. Его облик поистине заслуживал внимания. Высокого роста, с длинными, уже седеющими волосами, свободно сколотыми позади, голубыми глазами с пронзительным отблеском. Высокий лоб, жёсткая линия скул, тонкие губы…

Имя мужчины полностью соответствовало его внешности. Победитель. Виктор.

Твёрдым размеренным шагом он направился к ближайшему дому. За ним незамедлительно последовал юный Крейвен. Он шёл чуть в стороне, не обгоняя, но и стараясь не отстать от Виктора. Слуга, следующий за господином…

Но предводитель знал: честолюбивый юнец был вовсе не прочь занять его место. Однако уважение… даже трепет до поры сдерживает его амбиции. А потом… ну, это будет потом.

Первым проснулся отец семейства. Он встречен был Виктором у двери, попробовал сопротивляться незваному визитёру, но тут же получил несколько сильных ударов. После короткой схватки обезображенное тело защитника со сломанной шеей было брошено на порог. Виктор обнажил острые иглы зубов в предвкушении долгожданного удовлетворения жажды. Крейвен молча стоял чуть поодаль. На его угловатом бледном лице не отражалось ни единой эмоции. Он привык к подобным зрелищам…

К возможности собственной гибели он не был бы так равнодушен. Хорошо, что в этом доме больше никто не мог оказать сопротивления. Трусоватость, эдакая слабинка характера, не позволяла Крейвену считаться хорошим воином. Но путь воина — не единственная дорога на вершину. И это пока он получает только объедки, а со временем…

Пока Крейвен утолял жажду остатками пиршества предводителя, тот углубился в дом и в одной из комнат обнаружил лакомое блюдо — двух девчушек лет пяти-шести. Комната за комнатой… добыча за добычей. Виктор шёл по дому, насыщая не столько тело, сколько бестелесную пустоту, когда-то давно заменившую ему душу. А за ним, как гиены, шли остальные, довершая трапезу, кромсая останки. Великий правитель никогда бы не снизошёл до питья из остывающего трупа. Только свежая, горячая, бьющая фонтаном живительная жидкость. А всё остальное — для слуг.