Полуночный Валентайн

– За это, – он жестом указывает на дом. – За то, что дала Тео шанс. Он действительно нуждался в нем.

– Нуждался в чем? Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

Оглянувшись через плечо, Куп понижает голос.

– Этот дом вроде как... важен для него. Не спрашивай меня почему, потому что я сам не понимаю. Но он был одержим этим местом годами. Думаю, парень мечтал вернуть его былую славу, – его голубые глаза становятся темнее. – Может быть, ремонт дома поможет ему.

С чем связана пробежавшая по мне дрожь, это трепетание бабочек в животе, этот нервный тик? С сочувствием? С беспокойством? Далеко не первый раз я могу с уверенностью сказать, что у нас с Тео Валентайном есть что-то общее.

– Мы договорились, что он проведет электричество, Куп. Посмотрим, как пойдет дальше. Не хочу никого обнадеживать.

– Ха, поздновато, – хихикает Куп. – Давненько я не видел Тео таким счастливым.

– Отлично, – сердито бурчу я. – Совсем никакого давления на меня, чтобы удержать его в этом проекте... Что, если мне не понравится его работа?

Куп выглядит оскорбленным, как мамочка, когда ее ребенка обижают. А большой ребенок – это Тео.

– Пфф. Тебе очень понравится. Он лучший, и это не преувеличение.

– А что, если нет? С ним не так-то легко находится рядом, Куп.

Куп признает это легким кивком и бросает на меня взгляд.

– Он, конечно, не подарок, но Тео лучший человек, которого я когда-либо знал. Он честный, благородный и удивительно верный, никогда ничего не нарушит. Да я готов доверить ему свою жизнь. И жизнь своих детей. О скольких людях ты можешь сказать также?

– Мертвые считаются?

Куп и глазом не моргнул на мой странный вопрос, на который я ответила без раздумий. Имя Касса хотело слететь с моего языка при упоминании чести, благородства и верности. Мой муж был прекрасным человеком до мозга костей и обладал львиной бесстрашностью, особенно когда дело доходило до защиты любимых.

Он был тем, кого женщины жаждут всей своей сущностью, что сейчас стало ценнее из-за своей редкости. Он был настоящим мужчиной.

Куп бросает взгляд на мое обручальное кольцо, а потом снова смотрит мне в глаза.

– Конечно, – мягко говорит он. – Отношения не заканчиваются со смертью. Это может произойти только при жизни.

Я прижимаю руку к сердцу, потому что, черт возьми, мне больно.

– Так нечестно, Куп, – хриплю я. – Ты бьешь меня этим тяжелым психологическим дерьмом еще до того, как я выпиваю свой кофе!

Улыбка Купа нежна, как и его взгляд.

– Я не могу нести ответственность за этот кусок «психологического дерьма». Я вычитал это в книге о парне по имени Морри, мне запомнилось, – он наблюдает, как я пытаюсь сморгнуть слезы, накопившееся в уголках глаз. – Так и знал, что ты мягкотелая под всей этой жесткой бравадой. Но клянусь, никому не расскажу. Я сохраню твой секрет, Зефирка.

– Заткнись. И лучше, чтобы бы так и было. Теперь приступай к работе, – я поворачиваюсь и шагаю прочь под смешки Купа.

Я киваю нескольким рабочим, проходя через дом по дороге на кухню. Но Тео не наблюдаю. Это хорошо, потому что без огромной дозы кофеина моя голова не будет достаточно ясной, чтобы справиться с любыми изменениями его настроения, которым он так чертовски сильно подвержен.

Первым делом на кухне мой взгляд падает кофеварку, которая, если мне не изменяет память, выключена.

Я останавливаюсь, стону и хлопаю себя ладонью по лбу. Тогда замечаю кое-что на кухонном островке и перестаю стонать.

Рядом с пачкой скрепленных бумаг стоит большой пластиковый стаканчик, обернутый бумагой, из отверстия пластиковой крышки которого поднимается завиток пара.

Потянувшись к нему, как к магниту, я приближаюсь к столу, поднимаю стаканчик и вдыхаю. Восхитительный, ореховый аромат крепкого кофе радует мои ноздри, наполняя рот слюной. Открываю крышку и улыбаюсь от восторга, когда вижу черное золото.

Если это предназначалось кому-то еще, то, увы, ему не повезло. Я заявляю права на это чудо. Делаю глоток, закрывая глаза в экстазе, когда кофе касается языка. Он именно такой, как я люблю: несладкий и обжигающе горячий.

Вздыхая от удовольствия, я открываю глаза... и вижу Тео, стоящего в дверях кухни.

– О. Привет, – я чувствую себя взволнованной и виноватой, как будто он застукал меня за мастурбацией.

Тео указывает на чашку в моей руке, а затем поднимает в вопросе большой палец.

– Да, он супер. Это ты это принес?

Он кивает.

– Спасибо тебе. Голова не работает без утреннего кофе.

Он снова кивает. Мое воображение считает, что он говорит что-то типо «я знаю», потому еще больше завожусь. Возьми себя в руки, Меган. Сконцентрируйся.

Я расправляю плечи и нацепляю серьёзную маску босса.

– Это контракт, я правильно понимаю? – указываю на документы, за что Тео еще раз демонстрирует мне большой палец. – Окей. Я прочитаю его сейчас и дам тебе знать, если у меня возникнут вопросы.

Еще один королевский наклон головы. Он спокойнее, чем когда-либо. Весь его облик светлее, как будто грозовые облака, которые постоянно следовали за ним, рассеялись, дабы пропустить сияющие солнечные лучи.