Полупрозрачная

Лицо Альберта сосредоточилось, дыхание участилось при словах «Любятова Рената Васильевна». Он снова оживился и начал искать меня. Ощутив это, я мягким свечением скользнула по его лицу. Сгустила свою прозрачность до видения его зрением. Он смотрел на меня заворожённо, забыв обо всём на свете. Чувствовалось, что приятные волны от меня прошлись по нему…

– Мы всё закончили, а где скорая-то… за телом? – обратился молодой к своему коллеге, видимо старшему по званию.

* * *

Всплыло в памяти, как пять лет назад мой двоюродный брат Жорик, отслужив в армии, вернулся младшим лейтенантом. Тогда на его погонах было по одной маленькой звёздочке. А у этого толстяка-милиционера с одутловатым лицом целых четыре. Всё ясно: две звёздочки – лейтенант, три звёздочки – старший лейтенант, четыре – капитан. Выходит, толстяк капитан.

На мои противоречивые вибрации отозвался внезапно Проводник. До меня дошёл ясный и узнаваемый сигнал, исходивший от дорожки, связанной с ним. Вибрации Проводника дышали энергией и силой. Он немедленно спустился ко мне, и я с удивлением созерцала его сосредоточенность, а своей суровостью он меня немного пугал. В то же время в его облике таилась загадка. Ощутив вибрации безусловной любви, исходившей от него, я успокоилась. И Проводник начал объяснять:

– Ваш встреча с Альбертом предопределена ещё до того, как случилась трагедия. На самом деле произошедшие события выглядят как математическое представление реальности, достигающее своей конечной цели в той или иной форме. И тебе не просто так пришло воспоминание о твоём двоюродном брате Жорике.

Проводник взмахом развернул борт плаща, который внезапно превратился в экран, и направленно блеснул по экрану серебристым лучом.

– Смотри!

Замерев, я с любопытством наблюдала.

«Накануне Альберт позвонил моему двоюродному брату.

– Привет, слушаю тебя внимательно, – ответил дружелюбно Жорик.

– Мой сосед недавно вернулся из армии. Хороший парень. Я и его пригласил на свой юбилей, – объяснял Альберт, будто оправдываясь. – Ему девушка нужна… У нас у всех пары есть. Знакомиться на улице просто так вроде стесняется. Может, у тебя есть какая-нибудь свободная девушка?

Поначалу Жорика такая просьба рассмешила.

Затем он произнёс лукаво:

– Есть у меня сеструха двоюродная… Я, правда, её видел последний раз, когда из армии вернулся. Наши матери родные сёстры. Они в своё время круто поссорились, потом снова помирились. Мать говорила, что Рената такая красавица, прям невестой стала. Попробую тётке позвонить».

Значит, мой упитанный и курносый брат Жорик оказался мужем Ангелины. Теперь меня озадачил предполагаемый вариант развития событий, если бы я попала на празднование дня рождения Альберта. С трудом пришлось принять эту правду. Сегодня Альберту исполнилось двадцать пять земных лет, а я прожила восемнадцать.

* * *

Наконец моё безжизненное тело забрала подъехавшая машина скорой помощи и повезла в морг, где будут устанавливать причину смерти.

Напоследок я сопроводила приятным излучением отъезжающую в участок милицейскую машину с Альбертом. Лёгкая взволнованность уступила место непонятной нервозности. Я догадалась, что это связано с Ангелиной, и попыталась представить её. Тяжким обвинением легло на сознание понимание последнего укоризненного взгляда Ангелины на моё мёртвое тело.

Как она? Вибрации, а также боль, которую я нанесла Ангелине, приоткрыв маленькую завесу тайны, притягивали, приглашали меня. Этим я – и, вероятно, по своей неразумности надолго – потрясла Ангелину. И что с её малышкой? Представив, где она может быть, я тут же очутилась в больнице.

Ангелина в оцепенении лежала на медицинской кушетке и пристально глядела на белый круглый плафон на потолке, освещавший гинекологический кабинет. Я поняла, что ей уже успели сделать успокоительную инъекцию. Беременная погрузилась в себя, нежно обхватив руками живот. Казалось, что жизнь в ней замерла; лишь уголки губ вздрагивали, давая знать о её волнении.

Чтобы не напугать Ангелину, я просто безучастно находилась рядом. Свободно читались её страхи. Всё-таки, как я и предполагала, в голове Ангелины зависла переданная мной мысль, когда она видела меня, Полупрозрачную, и пришедшее ей неожиданно прозрение о судьбе малышки. Ангелина укоризненно подумала обо мне, словно чувствовала, что я где-то рядом. Малышка в её утробе знала об этом и передавала матери импульсы.

Почувствовав совсем близко людей, я проникла сквозь стену кабинета.

– Ты заглядывала к ней? – спросила строго старшая медсестра дежурную, шедшую ей навстречу по зелёному больничному коридору.

– Да, но хочу ещё раз посмотреть, – пробормотала дежурная и замедлила шаг. Взглянула вопросительно: – Елизавета Владимировна, а в какую палату будем переводить эту беременную?

– В какую палату, Фрося? Конечно, в палату для сохранения. Там места есть. Она ещё к родам не готова, – ответила таким же строгим тоном медсестра и более мягким продолжила: – Пусть рожает вовремя, девятимесячного. Нечего тут семимесячных на свет производить.

– Я всё поняла, – робко произнесла дежурная.