Полутьма

Тень на стуле продолжает молчать. В свете луны виден лишь блеск прищуренных глаз. А по горящей на лице коже точно знаю — он смотрит на меня. Хрип, вырвавшийся из его горла, отзывается волнительной дрожью. Что?

— Мало, — выдавливает из себя вампир, а я сажусь на кровати.

Недавно ярко освещавшая комнату луна явно встает на его сторону. Потому что сейчас в полной темноте я не вижу ничего. Чувствую приподнимающиеся на коже волоски и нервно сглатываю слюну. Тут же готова подпрыгнуть от нового звука — он тоже делает это. Слышу, как дергается его горло, прогоняя собравшуюся слюну. Почему-то сейчас мне кажется это откровением.

Разум в попытках найти ответ на вопрос, что происходит, перебирает тысячу и одну версию. Я сдаюсь на тысяче второй. В попытках и в контроле. Почему-то дрожат колени. По-моему, на третьем «почему-то» я откровенно себе лгу.

— Знаешь, schatz, — голос вампира тут же задевает натянутые внутри струны, что отдаются тихой болью где-то в самой глубине, — я завидую.

Нахмурившись, нервно касаюсь языком губ и тут же вздрагиваю. Слишком резкое движение в темноте. Вампир всего-лишь запустил пальцы в волосы. Но сделал это слишком… по человечески? Эмоционально? Как? Я уверена, что он не притворяется в этот момент. Слишком рваное и непродуманное. Резкое, на грани.

Мой разум своей грани точно достиг.

— Не понимаю, — как можно спокойнее говорю я.

Холодею. Он смеется, устраивая контрастный душ собственным потом моему лицу. Молча снова повторяю свои слова себе. Немая сцена затягивается, а я поджимаю пальцы ног. Дурацкая привычка. Ребенок внутри боится хищника перед собой.

Здравомыслящий взрослый — спит.

— Я тоже, schatz, — усмешка, а горячая дрожь возвращается по его приказу, — почему тебя хочется больше?

В горле мгновенно пересыхает, а пальцы медленно охватывают успокоительный ствол ПМа. Достаточно отрезвляющее чувство. Но он не двигается. Лишь медленно провожает мою руку взглядом. Я знаю это, потому что кожа горит. Сильнее в том месте, где он коснулся взглядом.

— Не так, schatz, — слышу, как слова царапают его горло, посылая нервные импульсы до самых кончиков волос, — глупая Сима. Хотя бы понимаешь, что с тобой происходит.

Кажется, что я больше никогда не смогу дышать. Его слова выбивают воздух из легких. При попытке вдохнуть я словно пропитываюсь им. Его запахом. Присутствием. Его словами, что горячими волнами растекаются по венам. Невыносимо горячо. Я знаю, что его тело несет спасительный холод. В ответ на эту мысль — судорога внутри. Боль, сладкая и отравляющая существо где-то в низу живота.

— Сергей, — медленно говорю я и запинаюсь.

Он слишком резко втягивает воздух. Первый раз. Во рту становится сухо, а язык судорожно не может найти себе места. Мне тесно в собственной коже. Не могу закончить фразу, потому что никогда не вспомню, что хотела сказать. Самое важное уже вылетело.

Его имя. Впервые с момента встречи я назвала его по имени. Ужасное одеяло колется еще больше, раздражая вмиг ставшую чувствительной кожу. Задыхаюсь, когда его пальцы обводят вытянутую из-под одеяла щиколотку. Он не дает и секунды опомниться. Посылая по телу миллиард микроразрядов, двигается выше, сбивая ненавистное одеяло. Прохладные пальцы останавливаются лишь на середине бедра, сжимая до дрожи в ресницах. Тело отказывается подчиняться разуму. Выгибаюсь ему навстречу, не в силах сдержать стон.

Скрип кровати, и он нависает надо мной. Тяну за ткань футболки к себе, но она не поддается. Вампир садится, но не успеваю я разочарованно вздохнуть, как его пальцы поддевают резинку свободных пижамных штанов, резко стаскивая. Ткань царапает кожу, и я ерзаю в попытке придвинуться ближе.

Подхватив меня под бедра, двигает на себя, разводя ноги в стороны. Голень касается толстой ткани джинсов, а я разочарованно хнычу. Не хочу так. Пытаюсь подняться, но его ладонь фиксирует голову, пока вторая сгибает ногу. Обжигающий язык касается кожи на впадинке рядом с коленом, выписывая безумный танец. Заставляя все мое существо тут же судорогой забиться внутри. Мне жарко. Безумно. До одурения хочется его кожи, но он управляет мной.

И впервые от потери контроля я получаю такое удовольствие.

Большой палец соскальзывает с моей щеки, надавливая на нижнюю губу. Открываю рот и тут же задыхаюсь снова, когда он проникает внутрь. Несмело касаясь пальца языком, слышу его выдох. Становлюсь резче. Обхватываю губами сильнее, посасывая. Схожу с ума. Я готова кончить. От чертова пальца. Во рту.

Я была права, решив, что дышать больше не смогу. Когда его рука проникает под тонкую ткань трусиков, ловлю искры, что тут же оглушают сознание. Палец надавливает на зудящий невыплеснутым удовольствием бугорок, а я прикусываю его палец от переполняющих тело взрывающихся нервных клеток. Хочу его. Там. Сейчас так правильно. Я готова убивать ту себя, что сознательно лишала себя этого удовольствия.

— Детка, ты всех разбудишь, — хрипит он, вынимая палец изо рта и тут же закрывая рот ладонью.