Поменяемся?

Шутки шутками, но как женщине мне немного обидно. Пусть это деловая встреча, и все-таки… Не помню, чтобы Рафа таскал Лиану по столь сомнительным забегаловкам. А невзыскательную Агнию, значит, можно?

— Это потому что здесь не пафосно?

— Не пафосно — это слабо сказано. — Я обвожу глазами стены. — Здесь пахнет нафталином и восьмидесятыми.

Рафаэль усмехается.

— Я думал, женщины любят винтаж.

— Не в том, что касается приготовления пищи.

— Можешь быть спокойна. Я постоянно здесь ем и ни разу не отравился.

— Это обнадеживает.

— Я бы никогда не привел тебя в место, в котором сомневаюсь.

Рафаэль произносит это так искренне, что я моментально смягчаюсь. Да это же Рафа, простой и прямолинейный. Мы приехали сюда исключительно потому, что ему нравится местная кухня, и он уверен, что она понравится мне. Никаких скрытых мотивов и подоплек тут и быть не может.

— Ну и как твои дела? — Покачнувшись на стуле, я смягчаю недавнюю иронию улыбкой.

— Нормально. Не высыпаюсь только. Твой кофе в этом смысле очень помог.

— Спасибо Лере. — Я неловко смеюсь.

— А у тебя как дела? — Рафаэль пристально смотрит мне в глаза. — В последнюю встречу ты на меня как будто закусилась.

— Забудь, — я шутливо гримасничаю. — Дела… м-м-м… Да тоже неплохо… Много работаю… Времени пока больше ни на что не остается. Даже на то, чтобы потратить заработанные деньги.

— Вложишь их в очередное путешествие. Только заранее позаботься, чтобы никакой докучливый сосед тебе его не испортил.

— Это ты о себе?

— А о ком еще?

Опустив глаза, я тру пальцем вылинявшую скатерть. Сердечный ритм неровно частит.

— Ты ничего не испортил. Даже наоборот.

За столом повисает молчание, но я успеваю его разбить до того, как оно станет слишком значимым и весомым.

— Так что там по поводу магазина? Ты, так понимаю, задумал перестановку?

— Да, я соседнее помещение выкупил, — поясняет Рафаэль с запинкой. — Думал туда автохимию запихнуть и менеджера посадить.

— Ах ты ж купец зажиточный! — Я задорно тычу в него пальцем, обрадованная возможностью спрятать смущение. — Сколько у тебя вообще магазинов?

— Да немного. Три всего.

— Три! Это же очень круто.

— С бутиками и ресторанами не сравнить.

Сообразив, что он возвращает мне слова, сказанные в виду отказа брать его проект на доработку, я шутливо развожу руками.

— Вот видишь? Не зря мы отдыхать съездили. Я побросала все рестораны и бутики и приехала обсуждать проект твоего магазина.

— Да, бутылка Дома раздавлена не зря, — соглашается Рафаэль со смешком.

Я дергаю ногой от волнения. Со стороны наш диалог может показаться самым обычным, но для тех, кто хорошо знает Рафаэля… А я знакома с ним почти десять лет, и за это время он ни разу не был замечен в поддержании разговоров «ни о чем». Он любит говорить только по существу и мало заботится о том, чтобы угодить собеседнику. А сейчас есть стойкое ощущение, что он старается сделать так, чтобы мне было приятно и комфортно.

— Я, кстати, не знала, что ты вернулся следом. — Покусав губу, я смотрю ему в глаза. — Зря ты так. Мог бы еще десять дней покорять склоны и сердца лыжниц.

— Да нет, — Рафаэль едва заметно морщится. — Мне катания хватило. Не могу отдыхать один.

— А я запросто, кстати, — подхватываю я. — С фотоаппаратом могу сутками шарахаться и снимать все подряд. Или просто гулять…

— Да, тебе с собой точно не скучно. — Его взгляд задевает мою щеку. — Я для этого слишком… Как ты там меня назвала? Унылый?

— Я тебе столько приятного за время отдыха наговорила, а ты запомнил только это слово, — укоризненно произношу я. — Ты не унылый, а вполне веселый и компанейский.

Продолжать разговор не получается, потому что над столом нависает тень женщины-борца, и перед нашими носами опускается борщ.

Я сглатываю. Вот это да. Даже если мне суждено этим отравиться, я проглочу все.

Это не просто борщ — это еще запеченный каравай бородинского, в котором он, собственно, и находится, а еще тарелочка с каким-то паштетом, аппетитно пахнущим чесноком и салом.

— Беру свои слова обратно, — позорно хлюпая собравшейся слюной, бормочу я. — Выглядит отпадно.

Победно усмехнувшись, Рафаэль снимает импровизированную хлебную крышку и размешивает сметану.

— Говорю же, нормальный здесь борщ. Еще будешь умолять меня сюда тебя привезти.

45

— Ой, летать в Цюрих мне поначалу нравилось. Я чувствовала себя такой значимой каждый раз, когда садилась в самолет. Бедные соседи! — Я смеюсь. — Стоило какому-то любопытному бедолаге поинтересоваться, для чего я лечу в Швейцарию, меня прорывало часа на полтора.

— Ну делать-то вам все равно было нечего, — без малейшей иронии замечает Рафаэль, давая понять, что безоговорочно принимает мою сторону.

— Думаю, спустя десять минут они мечтали о катапультировании… Или о чем там можно мечтать на высоте в тысячу метров? О парашюте? — Я отхлебываю остывший чай. — Вот. А потом мне жутко надоело. Бесконечные аэропорты, чемоданы, вода эта по пять евро. Спустя полгода я молилась, чтобы проект поскорее подошел к концу.