Поменяемся?

Почувствовав жгучее внимание с противоположной стороны стола, я вскидываю подбородок и нарочито громко произношу:

— Да, я тоже. Скоро пойдём.

Но долго торжествовать мне не удаётся.

— Ваша комната на втором этаже, в конце коридора, — с улыбкой феи-крёстной произносит Лиана. — Только с нашей не перепутайте. Там сумка Рафа на кровати стоит.

Так тяга к членовредительству трансформируется в желание убивать. Кое-как высидев ещё двадцать минут и опорожнив ещё два бокала, я объявляю, что моя высокопоставленная персона устала и готова отчалить в покои. Это, кстати, цитата. Да, напилась я прилично.

Назначенную нам комнату помогает найти Витя, поднявшийся за мной следом. Было бы смешно по ошибке забраться в комнату Лианы и Рафаэля и улечься там. А когда они бы, смеясь и обнимаясь, вошли, выкрикнуть: «Эй, а может, поменяемся по старинке?»

Это шутка, конечно. Больше я на такое не подпишусь. Ни за что.

— Я в душ, — привалившись к косяку, Витя смотрит на меня взглядом опытного искусителя. — Или ты хочешь первой?

Мотнув головой, я падаю на кровать прямо в одежде.

— Сильно не намывайся. Секса всё равно не будет.

Витя непонимающе хмурится.

— Почему?

Я обнимаю руками подушку и закрываю глаза.

— Будем считать, что у меня сегодня критические дни.

54

Утро ожидаемо оказывается паршивым. Просыпаюсь от головной боли и того, что пояс джинсов врезается в переполненный мочевой пузырь. Ненавижу просыпаться во вчерашней одежде и с макияжем. Сразу чувствую себя киношной героиней-неудачницей, имеющей проблемы с мужчинами и, как следствие, с алкоголем.

Осторожно перевернувшись набок, оценивающе оглядываю соседнюю половину кровати. Витя, в отличие от меня, спит раздетым и под одеялом. Если мне не изменяет память, он и в душ перед сном сходил. Витя молодец, а я — не очень.

Фрагменты вчерашнего вечера закручиваются в тошнотворную мыслительную воронку. Карточка в моей руке, бокал белого сухого, Рафаэль, резко вышедший из-за стола… Холодный воздух, бьющий в лицо, запах костра, поцелуй… Порозовевшее лицо Лианы, мучительный подъём по лестнице…

Головная боль усиливается вместе с приливом тошноты. Рафаэль и Лиана спят в соседней комнате. «У неё день рождения, понимаешь?»

Превозмогая слабость, я выкатываюсь из кровати и на полусогнутых ногах тащусь в душ. В зеркало не заглядываю, чтобы пощадить и без того потрёпанное эго. Какое счастье, что у меня хватило ума приехать на своей машине. Быстро принять душ, выпить кофе и поехать домой. Вернее, к маме. Она обещала на выходных сделать мои любимые блинчики.

Блинчики — лекарство от любых бед. И от похмелья, и от неразберих в личной жизни, и от несанкционированных поцелуев.

Выскоблив себя до скрипа, я возвращаюсь в спальню. Там меня ждёт плохая новость. Проснувшийся Витя в трусах.

— Привет, — сведя к переносице брови, он выжидающе меня разглядывает. — Как самочувствие?

— Если скажу «хорошо» — совру, — признаюсь я.

— Ясно. А как спалось?

В голосе Вити совсем нет упрёка за то, что я категорично прокатила его с сексом, отчего моя латентная обида притихает. Выглядит он собранным и серьёзным.

— Отключилась, как только глаза закрыла.

— Завидую.

Я сочувственно улыбаюсь.

— Плохо спал?

— Ну, — подтверждает он с усмешкой. — Товарищи за стенкой мешали.

Пару лет назад врач выписал мне витаминную капельницу. Уж не знаю, что это были за витамины, но при введении жутко горело тело и моментами казалось, что писаю под себя. Вот сейчас те же ощущения. Пылает каждый сантиметр кожи, и хочется закрыться в туалете.

— Ясно, — отвернувшись, я начинаю копаться в сумке. — Я уеду сейчас. Надо поработать.

— Агния.

— Что?

Витя останавливается прямо за мной, напряжённо дыша.

— Твои каникулы слишком затянулись. Когда ты вернёшься домой?

Нет-нет-нет. Слишком много сложных мыслей для моей головы, отравленной перебродившим виноградом. Я чувствую себя самым несчастным человеком на свете и точно не готова обсуждать что-то настолько… Я вообще ничего не готова обсуждать.

— Мои каникулы закончились на десять дней раньше твоих, если ты помнишь. Так что не нужно на меня давить.

— Я просто скучаю.

— По мне или по собранным мной носкам? — Задёрнув молнию сумки, я оборачиваюсь.

Витя обиженно хмурится.

— Что за вопрос такой дурацкий?

— Просто у тебя сегодня носки разные, — я киваю на чёрный и тёмно-серый клубки, валяющиеся у изножья кровати. — Решила на всякий случай уточнить.

— Нам нужно поговорить как взрослые люди, — произносит он после продолжительной паузы.

Он прав, и на его месте я сказала бы то же самое. Но есть одна проблема. Мне хочется ещё побыть страусихой. Трусихой-страусихой, не желающей ничего решать.

— Я поеду, — твёрдо говорю я, закидывая на плечо сумку. — Попрощайся от меня со всеми. Дениса можешь даже поцеловать.

И чтобы не истязать себя и дальше видом Вити, расстроенного и окончательно сбитого с толку, тут же выскакиваю за дверь.