Поменяемся?

Моё подсознание начинает по-детски протестовать. А как же встреча с Рафаэлем? Приходится его по-взрослому осечь, напомнив, что прежде чем вступать в новые отношения, правильно будет закончить старые.

«Хорошо. Я позвоню, как буду выезжать».

Решив, что предупрежу Рафаэля о необходимости перенести встречу, я наконец-то погружаюсь в работу. Моя давняя заказчица провела месяц на Бали, где по-модному преисполнилась: занялась йогой, отказалась от мяса, закрыла прибыльный стрип-бар, которым владела без малого десять лет, и стала развивать сеть сыроедческих кафе, назначив меня бренд-дизайнером.

— Ох, бляха-мляха…

Громкий возглас Леры заставляет меня поднять голову и воззриться на неё с порицанием.

— А я так радовалась, что ты молчишь.

— Бляха-мляха, — повторяет она, ошарашенно глядя на меня. — Вы чё, блин, реально свингеры?

Я хмурюсь.

— Ты о чём?

Изумление в глазах Леры сменяется сочувствием. Торжественно поднявшись, она подходит к моему столу и кладёт на него телефон. Всё ещё ничего не понимая, я опускаю взгляд в экран и вижу заплаканную Лиану. В правом нижнем углу горит надпись: «Прямой эфир».

Обуреваемая хреновым предчувствием, я прибавляю звук.

— Я не буду называть имён, — разносится по кабинету дрожащий голос Лианы, — но сейчас мне очень больно. Думаю, вы понимаете… Узнать, что твой жених изменял тебе с лучшей подругой — это самый сильный удар по доверию и самооценке…

Я растерянно хлопаю глазами. Жених — это Рафаэль? А лучшая подруга — это я?

Лиана прикладывает свой идеальный френч к глазам, промакивая слёзы.

— Не знаю, сколько времени это продолжалось… Просто не хочу об этом думать…

— А ты, мать, сильна, — доносится сквозь гул в ушах восхищённый голос Леры. — Самой королеве красоты раздолбала самооценку. Может, и не зря говорят, что внешка — дело второстепенное.

67

Вот так, столь прекрасно начавшийся день, большой зловонной фекалией летит в канализацию. Пусть Лиана благородно не назвала имен, но её преданным и деятельным подписчикам не составило труда за считаные минуты установить личность той самой вероломной подруги, чье лицо когда-то примелькалось в сторис их небожительницы. После этого мой директ и каждая имеющаяся соцсеть взорвались шквалом отборного дерьма.

«Сразу видно — шлюха. Ни одна нормальная женщина не позволит себе такое декольте», — такая надпись появилась под моей фотографией в летнем топе.

Серьезно? Последние полгода Лиана рекламирует купальники и крем от целлюлита на заднице. А я шлюха, потому что в плюс тридцать одела майку?

Раздраженно вздохнув, отправляю ханжу в блок, удаляю сообщение и листаю дальше.

«Не удивляйся потом, когда в сорок у тебя обнаружат рак матки. За грехи нужно отвечать».

Обожаю набожных людей. Их любовь ко всему сущему сродни Холокосту. Надеюсь, когда-то появится статья за оскорбление чувств неверующих, а то верующие становятся слишком опасными.

Эту тоже отправляю в бан. Кто дальше?

«За то, что ты сделала, желаю тебе сгнить в нищете и одиночестве, уродливая корова!»

Чтобы понять, откуда у незнакомой женщины может быть столько ненависти в мой адрес, открываю её профиль. С фотографий на меня смотрит румяная миловидная пампушка в окружении троих карапузов. Шапка профиля гласит: Счастливая жена и мама!

«Видимо, не такая уж и счастливая», — бормочу я, блокируя и её.

С каждой секундой нелестных комментариев становится всё больше. Поняв, что не сдюжу против толпы разъярённых и явно скучающих женщин — ибо какому по-настоящему занятому человеку захочется тратить время писать гадости незнакомцам? — я делаю профиль приватным и откладываю телефон. Убеждаю себя, что эти люди и их мнение ничего не значат, но пальцы всё равно мелко дрожат. Я ещё никогда не подвергалась интернет-травле и не знаю правил ведения боя.

— Не переживай, — сочувственно говорит Лера. — Они пару дней побыкуют, а потом переключатся на кого-нибудь другого. У звёзд каждый день мужиков уводят, и они всегда об этом рассказывают.

— Это что, мода такая? — глухо спрашиваю я.

Лера с энтузиазмом кивает.

— Конечно. Люди любят копаться в чужом грязном белье. Так своё кажется чище.

— Да, я видела. Там прямо святоши с топорами наперевес.

— А знаешь, что ты можешь сделать? — глаза Леры начинают возбуждённо блестеть. — Выкатить пару обвинительных постов в ответ. Короче, начать с ней сраться. Люди это обожают даже больше, чем писать гадости. Сколько у тебя сейчас подписчиков? Штук триста? А сразу прибудет тысяч десять, прикинь? Когда всё уляжется, будешь им услуги дизайнера продавать.

Если бы у меня под рукой была святая вода, я бы окропила ей Леру. А если бы под столом завалялся осиновый кол, наверняка попыталась бы её им ткнуть. Ибо только одержимый демонами может всерьёз предлагать такое. Я же не эксцентричная дочь мэра северной столицы и не пьющий фронтмен скандальной рок-группы, чтобы публично лить друг на друга помои.

— Обойдусь без твоих советов, — отрезаю я. — Иди работай. А продолжишь и дальше торчать в телефоне — уволю.

— Я бы на твоём месте сейчас не раскидывалась друзьями, — бойко возражает Лера. — У тебя на счету каждый соратник.