Пролог

1552 год, 2 июля, Тула

Вспышка боли.

И темнота.

Невесомость и какая-то удушливость…

Мгновение.

И что-то вынудило Андрея открыть глаза, а также рефлекторно вздохнуть, выгнувшись дугой, словно бы оживая. Но он тут же зажмурился из-за яркого, прямого-таки режущего света, не успев ничего вокруг рассмотреть.

— О! Очухался соколик! — воскликнул кто-то рядом.

— Я и говорю — сомлел. А ты дух вышибло, дух вышибло…

И вокруг все сразу загалдели разноголосицей.

Парень немного напрягся. Эти люди говорили вроде бы по-старорусски, но странно и непривычно, даже несмотря на то, что язык он учил. Тут и подбор слов, и выговор с ударениями. Речь ему была, в целом, понятная. Лишь отдельные слова ускользали от понимания. Но повторить ее Андрей не смог бы сразу. Во всяком случае чисто. Поэтому он решил если и говорить, то отрывисто и односложно. По крайней мере, поначалу.

И тут на парня накатили воспоминания, накрывшие его эмоциональной волной. А перед глазами промелькнула вся прошлая жизнь. Та, которую он прожил в XXI веке, и в которую он уже никогда не вернется…

Прохоров Андрей считал себя везунчиком.

Ну а как иначе? Родился в обеспеченной семье. Да еще с удивительно адекватными родителями, которые уделяли очень много времени и сил его воспитанию и развитию. Не говоря уже о ресурсах. Поэтому у него было все, что только ему могло захотеться. Но, при этом, удалось как-то избежать избалованности. Поэтому парень не только учился отлично, но и жизнью был более чем доволен. Он ей наслаждался, а трудности воспринимал как новые, увлекательные квесты.

Как следствие, золотая медаль в школе трансформировалась в красный диплом ВУЗа. Причем без зубрежки. Он реально смог разобраться и понять программу. Где-то сам, а где-то и с помощью очень толковых репетиторов, способных даже самые сложные вопросы по своему предмету объяснить «на пальцах» в считанные минуты любому. Но родители этим не ограничились. Поэтому, например, к поступлению в ВУЗ он уже сумел довести свой уровень английского до свободного. В первую очередь за счет того, что четыре года подряд проводил летние каникулы на языковой практике в Англии и США. После чего он начал осваивать немецкий, уже как второй иностранный, так как бизнес отца был связан с Германией. И опять-таки по весьма прогрессивным схемам с погружением в языковую среду. В общем, не жизнь, а сказка в представлении большинства простых ребят-сверстников, с которыми он общался. Перспективы же были такие, что дух захватывало…

А потом произошла трагедия, в одночасье перечеркнувшая все.

Сначала в автокатастрофе погибли родители. Но беда не приходит одна. Поэтому уже через неделю после аварии врачи нашли у Андрея неизлечимую болезнь…

— От четырех до пяти лет, — с предельно серьезным лицом произнес врач. — Максимум — до десяти, но я бы на это не рассчитывал.

— Ясно, — глухо тогда ответил парень, которого столь «своевременная» новость окончательно добила, вогнав в жесточайшую депрессию.

Его жизнь сломалась и, считай, закончилась.

Раз и все.

И финиш.

Да, от четырех до пяти лет — не так мало. Но все равно, при таких сроках ни семьи, ни карьеры не построишь. А главное — зачем?

И вот, когда он раздавленный бесцельно бродил по улицам, судьба дала ему надежду. Курьезно и странно, но дала. Андрей случайно заметил опрятного мужчину в изрядных годах, который с трудом тащил тележку, нагруженную чем-то тяжелым. Прямо пыхтел, поднимаясь по ступенькам. И он ему помог.

— Дай тебе Бог здоровья! — вполне искренне поблагодарил дед парня.

— Хорошее пожелание, но увы… — развел руками Андрей, грустно улыбнулся и не прощаясь, побрел куда-то дальше.

— Постой! — окрикнул он его…

Так и завязалась беседа, которая продолжилась уже в гостях. А потом и своеобразная дружба, потому что этот незнакомец дал парню надежду. Он оказался одним из так называемых «чокнутых ученых», которые потихоньку в гараже мастерят очередную гравицапу[1] или «Звезду смерти[2]».

В данном случае он пытался создать машину времени.

— Будущего нет, ты понимаешь? Будущее это просто бесконечно количество вероятностей. Куда бы ни прицелился в будущем ты можешь переместиться только в одну из таких ветвей. А учитывая их бесчисленное множество, то вероятность гибели при таком переходе практически безусловна. Ты просто попадешь в жернова хаоса и растворишься в них без следа за доли секунды. А вот прошлое оно ригидное, оно фиксированное. В прошлом уже можно найти якоря и зацепившись за них… — продолжал он вещать.

Его аппарат переносил только сознание.

Нет, конечно, теоретически можно было переносить и иную материю. Во всяком случае, по его мнению. Но тогда бы потребовалась несопоставимо большая мощность устройства. И без участия правительства или крупной корпорации этого не провернуть. А он не хотел с ними связываться.

— Отправлю я тебя в твоего же далекого предка. Это самый простой способ. Твой геном выступит якорем.

— Насколько далекого?

— Сложно сказать, — пожал дед руками.

— Ну хоть примерно.