Помни мой голос

– Это одно из многих жизненных испытаний, выпавших на вашу долю, – напутствовала его Ольга. – У вас щедрая и отзывчивая душа, Макс, вы призваны озарять этот мир. С Элизабет вам не по дороге, она убивает вас, задувает в вас священную искру. Я не осуждаю ее. Но она находится на иной ступени развития. У нее свой путь, и уроки, извлеченные ею на этом пути, – это ее уроки, не ваши. Ваше время с Элизабет истекло. Поверьте, в этом мире найдется более близкий вам человек, который разделит ваши убеждения.

– Но я люблю Элизабет!

– Разумеется, любите. Но где-то в закромах вашей души, в глубине вашего сердца вы знаете, что вам не суждено быть вместе. Вы слишком разные.

У Макса защемило в груди, и все та же чудовищная тяжесть сильнее сдавила ребра. Его сердце рвалось на волю, тосковало и требовало перемен. Его разум приказывал ему заткнуться, не слушать веления сердца и идти проторенной дорожкой. Именно разум пугал его апокалиптическими картинами бешенства Майкла, оторопи Антуанетты и обиды Элизабет. Именно разум внушал ему, что назад хода нет: свадьба через три месяца, многие подарки получены, а платье почти сшито. Битумное кольцо все крепче смыкалось вокруг его лодыжек. Макса парализовало от сознания собственной беспомощности. Он схватил кружку и осушил ее одним глотком. Ольга тотчас подлила ему свежего чая.

– Возьмите печенье, – предложила она, подталкивая блюдце. – Все проходит, Макс. И хорошее, и дурное. Жизнь – как круги на воде. Все течет, все меняется. Мало кому нравятся перемены. Мы отвергаем их потому, что боимся неизвестного и нового. Но жизнь не стоит на месте. И если мы не дрогнем, перевернем страницу и начнем с чистого листа, наша жизнь изменится к лучшему. Мне кажется, вы созрели для перемен и стоите на пороге светлого будущего. Мужайтесь. Ужасно причинять страдания людям, но, может статься, они эти страдания заслужили, это их карма. Возможно, этот неумолимый и тяжелый поворот в жизни Элизабет очистит ее душу и разум. Страдания облагораживают нас, учат пониманию и милосердию, пробуждают нашу истинную природу. Переоценивая собственные ценности, мы познаем великую и бессмертную душу, которой, по сути, мы и являемся.

Макс сплел пальцы и застонал.

– Если я разорву помолвку, это будет почище железнодорожной катастрофы вселенского масштаба.

– Все проходит, Макс, и это пройдет. Что говорит ваше сердце?

Ольга приложила руку к груди. Плечи Макса уныло поникли.

– Говорит, что Элизабет мне не подходит.

Ольга сощурилась.

– Вам поручена высокая миссия, Макс. Вы – свет нашего мира и должны нести людям благую весть. Возможно, вам суждено написать книгу. Ваше путешествие в мир непознанного только началось, и Элизабет выпала роль «пружины», толкнувшей вас на поиски неизведанного, но теперь вам нужно расстаться. У Элизабет своя жизнь, у вас – своя. Терзания, которые гложут вас, – это ваши путеводные звезды, они не дают вам сбиться с дороги. Но как только ступите на верный путь, вы тотчас перестанете страдать и обретете счастье. – Ольга замолчала, словно прислушиваясь к внутреннему голосу, но уже через миг стряхнула оцепенение и продолжала: – В нужное время, Макс, в вашей жизни появятся нужные люди. Двери мироздания распахнутся, с вами начнут происходить удивительные события, и люди-единомышленники сами собой будут встречаться на вашем пути точно так же, как повстречалась вам я. Главное – держите ушки на макушке и помните: случайности не случаются. И все, что происходит, происходит по вполне определенным причинам. Хитрость в том, чтобы уловить эту связь и не прошляпить свою удачу. Но, куда бы вы ни направились, вам всегда протянут руку помощи, ибо ваша миссия чрезвычайно важна.

Ольга ободряюще улыбнулась.

– Разумеется, вам не избежать столкновений с циниками и скептиками вроде Элизабет, но они более не заморочат вам голову, ибо теперь вы служите высшей цели.

Макс откусил кусочек печенья, а Ольга скрылась в кухне, чтобы заварить свежий чай. Макс пробежал глазами автобиографию Юнга. Интересно, какое замечание отпустила бы на его счет Элизабет? Макс нервно хохотнул. При мысли о разрыве с возлюбленной у него свело живот. Кто бы мог представить, что мужчина не робкого десятка, не раз прыгавший с парашютом, прошедший суровую армейскую школу, перемахивавший в конных состязаниях полутораметровые живые изгороди, лихо скользивший на лыжах по отвесным горным склонам и бесстрашно управлявший сверхлегким самолетом, будет скулить от ужаса, как сопливый мальчишка, боясь признаться Элизабет, что порывает с ней?

Ольга вернулась, они вновь уселись за круглый столик в эркере, и Макс рассказал ей о сне-кошмаре. Ольга выслушала, не отрывая от него мудрых глаз. Он выложил ей все разом, словно и вправду побывал на войне.

– Не знаю, может, все это чушь, – промолвил он под конец. – Раньше я полагал, это вещий сон, предсказывающий мне какое-то бедствие, но теперь, когда я вышел в отставку, его предсказания потеряли всякий смысл.

– Это не предсказания. Это воспоминания о прошлой жизни.

– Я тоже так думал, – кивнул Макс, – но…