Помни войну

С именем адмирала Евгения Ивановича Алексеева были связаны успешные действия русских экспедиционных войск, составной части интернациональных войск, при подавлении в Китае восстания ихэтуаней (в Европе оно было больше известно как «боксерское», поскольку на знаменах повстанцев красовался сжатый кулак). Алексеев руководил боевыми действиями против форта Таку и при взятии бортового города Тяньцзиня. На его долю пришлась «подготовка к походу на Пекин».

Алексеев, не любивший людей талантливых, подобных Макарову, принял, однако, нового флотского командующего весьма любезно. На то была действительно веская причина: начало боевых действий откровенно обескураживало. Требовался кто-то, могущий «даровать» Романовым и всей Российской империи желанную победу.

Адмиральский разговор двух малознакомых людей был откровенен. Ведь в войне, в которой нет успехов, о дипломатии, даже тайной, приходилось на время забывать. Не до того им было в зимний маньчжурский день: моросил дождик, а промозглый ветер заставлял часовых солдат прятать застывшие руки поглубже в рукава шинелей.

— Степан Осипович, рад приветствовать вас в Маньчжурии, в рядах действующей императорской армии.

— Благодарю за такую торжественную встречу, ваше превосходительство.

— Вы, по всей видимости, уже знакомы с положением дел на море и в Порт-Артуре.

— Да, Евгений Иванович. Начальники станций в пути оказывали мне как командующему флотом любезность и знакомили с телеграфными сообщениями.

— Каково же ваше мнение о положении дел?

— Честно говоря, меня оно не радует. Флот бездействует. Японцы готовятся высаживать свои остальные армии морем на берег Маньчжурии.

— Вы думаете, что маршал Ояма и адмирал Того на такой шаг решатся?

— Обязательно решатся, ваше превосходительство. Если уже не решились.

— Но разве наша порт-артурская эскадра своим присутствием не будет им помехой?

— Если она будет стоять во внутренней гавани, то адмирал Того ее может не опасаться.

— Степан Осипович, не надо сгущать краски. Наши броненосцы ничем не хуже японских.

— Согласен, Евгений Иванович. Только в море господствуют не наши броненосцы, а неприятельские. Инициатива в Желтом море и в Корейских проливах, к сожалению, не у нас.

— Но порт-артурское командование можно понять. После той ночной торпедной атаки они не хотят рисковать. Гибель любого корабля больно отзовется в сердце России. Потеря эскадренного броненосца или крейсера — это не потеря на поле боя пехотного батальона.

— Согласен с вами. Пехотный батальон собрать и обучить можно во много раз быстрее, чем построить броненосец. Но не рисковать на войне нельзя.

— Степан Осипович, риск должен быть разумен. Особенно здесь, в Маньчжурии, куда еще не все назначенные войска прибыли из сибирских губерний.

— Однако без риска, Евгений Иванович, мы не сможем ни найти японские десанты в море, ни атаковать их.

— Тогда как вы видите свои действия на посту командующего флотом?

— Прежде всего, на мой взгляд, надо поднять боевой дух корабельных экипажей, командиров кораблей.

— Каким образом, извольте узнать?

— Только боевой работой. Выходами в море на поиск неприятельских сил. И корабельных, и десантных.

— Но в случае таких рискованных предприятий, Степан Осипович, вся ответственность за неудачи и боевые потери падет только на вас. Об этом я не могу вас не предупредить лично.

— Ваше превосходительство, на то я и командующий флотом, чтобы отвечать за его успехи и неудачи. Но за инициативу в войне на море надо бороться каждодневно, рискуя во всем.

— Что ж, Степан Осипович. Рад был познакомиться с вами лично. Желаю вам в Порт-Артуре только побед.

— Благодарю за пожелание, Евгений Иванович. Надеюсь, что геройский дух «Варяга» и «Корейца» послужит Отечеству еще не раз.

— Я тоже надеюсь на молодецкий дух наших моряков-героев. Но и очень надеюсь, что судьбу «Варяга» и «Корейца» ни один наш корабль больше не испытает.

— О чем вы, Степан Осипович?

— О том, что Отечеству нужны не погибшие корабли-ге-рои, вечная слава которым уже дана, а те суда, что славу добудут в победном морском бою...

Адмирал Алексеев провожал командующего флотом Тихого океана на мукденском вокзале лично в окружении блестящей свиты флигель-адъютантов. Два моряка обнялась, крепко пожали друг другу руку и расстались, чтобы никогда больше не встретиться.

Первая и последняя встреча, откровенный разговор не положили «мостик» между двумя личностями, поступки и решения которых во многом предопределяли действия России в начальном периоде войны. И Макаров, и Алексеев имели немало случаев высказывать неудовольствие распоряжениями другого. Вице-адмирал вел войну в Порт-Ар туре по своим правилам, полный адмирал не желал воевать на море указаниями из мукденской штаб-квартиры.

Наместник императора Николая II стремился активизировать боевые действия. Но только на суше: на пограничной реке Ялу, отделявшей королевство Корею от империи Китай, на холмистых полях Южной Маньчжурии. Броненосным же флотом рисковать адмирал Алексеев никак не желал. В чем и упорствовал:

— Из Мукдена мне порт-артурские дела виднее, чем Макарову в морской крепости.